— Пойду, посмотрю, чем можно тебе помочь.

Тоня перешагнула через своего парня и исчезла в малогабаритном царстве тарелок, чашек и кастрюль.

— Гош! Газ не отключили! Живём! — радостный голос Тони вселял оптимизм, что мир ещё не канул в бездну апокалипсиса, а только завис на полпути туда, газ ведь не выключили.

Запах ароматного кофе быстро наполнил квартиру. Жизнь снова чмокнула Мельникова в небритую щёку.

— Жаль, нет электричества, хоть бы новости посмотрели, что вообще твориться, сколько сидеть и нос не высовывать.

Егор закинул остатки от дорожных бутербродов в рот и подошёл с чашкой кофе к окну.

— Мобильной связи нет, электричества нет. Воды кстати тоже нет. В баклажке, что ты перед отпуском принёс литра два с половиной осталось. Долго не потянем. А если и газ отключат, то будет совсем грустно, — доложила Тоня.

Допив кофе, она вылила гущу в блюдце и покрутила им.

— Никогда не понимала, как можно на кофе гадать.

Какое-то время она всматривалась в кофейную гущу, но никакие образы или силуэты увидеть не получалось.

— Травкин!

Егор резко повернулся от окна к девушке.

— Айболит?

— Да, Айболит! Я виделся с ним перед отпуском. Он что-то пытался мне рассказать. О болезни Эммуса, что все заражены. Я так и не понял, — Мельников потёр лоб, напрягая память, — ну да, он говорил, что это не вирус, а живой организм. Да, точно, что это разумный организм, а не вирус. Бред какой-то нес, в общем.

— Это болезнь "Эммуса" всех убивает? Но есть же вакцина. Ты прививался кстати?

— Нет, не успел, болезнь же отступила, общественный иммунитет выработался, и всё такое, смысла не было. А ты?

— Я тоже не привитая. Уколов с детства боюсь. Но я собиралась.

— Тем не менее, мы намного живее всех тех, что умерли на дороге.

— Давай не будем сейчас об этом, — грустно попросила Антонина.

Егор поставил пустую чашку и обнял её за плечи.