Они взбираются по тросу, словно по лиане во влажных джунглях Африки. Пару метров — и сквозь отверстие в звезде они видят прутья. Слава хватается за ближайший, подтягивается. Перехватывает другой, что выше, и полностью исчезает внутри звезды. Даша следует за ним. Внутренне убранство звезды напоминает «Паутинку» — уличный аттракцион из детства, похожий на панцирь черепахи. Несколько поколений детей поломала себе руки и ноги, пытаясь пройти по прутьям без помощи рук, а уж сколько было потеряно зубов — не сосчитать.

Даша следует за Славой, и теперь ей на лицо, на плечи дорогущего плаща сыплется ржа.

— Быстрее! — подгоняет Слава, двигаясь как шимпанзе в зоопарке.

Вот он подтягивается и видит перед собой ребристый лист металла. Пол. Закидывает на него ноги. Встаёт, отряхивает перчатки и помогает Даше влезть. Оказавшись на горизонтальном луче звезды, огороженного с обеих сторон ржавым и изогнутым заборчиком высотой по грудь, ребята оглянулись.

— Что дальше? — спрашивает Даша.

Здание потряхивало. Тучи бурлили из-за частых вспышек и брызгали молниями. Дождь продолжал заливать, только теперь могло показаться, что в лицо тебе выливают целое ведро воды.

— Молимся, — отвечает Слава, усаживаясь на металлический пол. Ноги он продевает между прутьев заборчика и свешивает над огромным городом. Накидывает капюшон.

— Всё будет хорошо? — спрашивает Даша, пряча глаза.

— Конечно, всё будет хорошо, — отвечает Слава, — не стесняйся, присаживайся рядом. Под тенью капюшона виднеется улыбка.

Она пытается сесть рядом. Пробует, но не знает как. Слава хватает её за руку и усаживает к себе на колени. Она думает, что он хочет её обнять, но вместо этого, его руки проскальзывают сквозь прутья, а ладони складываются в замок.

— Не бойся, — говорит он ей на ухо.

— Ты уже проделывал подобное?

Слава не отвечает. Даша накидывает свой капюшон. Крепко обнимает Славу, продев руки под его плащом. Чуть дрожа, утопает в его груди, слушая, как часто бьётся его сердце. Девушка тихонько, совсем тихонько плачет, боясь, что он может её услышать, но Слава давно уже всё понял, ощутив её дрожь и содрогание.

Он утыкается подбородком в её волосы и что-то произносит.

Громкий гул стирает его слова. Ветер пронизывает музей насквозь, стреляя свистом как из пулемёта. Наваленные друг на друга листы металла гуляют волнами на ветру, издавая противный скрежет.

Слава пытается говорить громче — бесполезно.

Вот он уже не слышит самого себя. Ветер подхватывает длинную прядь Дашиных волос и нагло выдирает её из-под капюшона. Мокрых хвост хлещет Славу по лицу, но это его не беспокоит. Страх сковал его. Он человек. И как любой человек — он боится. Боится смерти. Природу не обманешь. Его ноги уже онемели, пальцы под перчатками побелели, но это не важно. Главное — он крепко держит Дашу. Держит их обоих, приковав себя к ограждению, словно наручники.

Он поднимает глаза и устремляет взгляд на юг, на город, обнаживший зубы из бетона. Под лунным светом он блестит. Вода ушла, но лишь для того, чтобы обрушиться с новой силой. Что происходит за спиной — Слава знать не желает. Видел один раз в окно, на 97 этаже, и решил, что больше не желает лицезреть подобное. Лучше пьяным валяться в грязной комнате, сопеть во все дыры. Но «волна» всегда заставит тебя обратить на себя внимание, как бы ты не сопротивлялся — если закрыл глаза, закрой и уши.

Ветер треплет Славин капюшон, как флаг на Спасской башне. Капли дождя глухо бьют по телу. Вой нарастает. И вдруг ветер ударяет в спину с такой силой, что ребят кидает на забор. Слава сильнее сжимает руки, ноги. Даша дрожит. Пенящаяся серая стена стремительно приближалась.

Ветер бьёт с новой силой, и снова вдавливает ребят в металлическую ограду. Перед глазами всё затряслось. Здание ожило, начало крениться. Мимо пронёсся страшный вой, следом раздался скрежет металла, и вдруг удар. Ударило с такой силой, что Слава потерялся в пространстве. Отключился, но быстро включился. Картинка затряслась, словно он ехал на машине по каменистой дороге, вдавив педаль газа в пол. Затряслась душа. До эвакуации в неизвестность: