Глава вторая

Они подошли к зданию сзади, через рощицу болезненных эвкалиптовых деревьев, что отмечали внешние границы церковного участка. В воздухе царила насыщенная вонь ментола и аммиака. Иеремия вдыхал ее, пробираясь по гравию, поросшему сорняками, стараясь шуметь не слишком сильно, когда камешки хрустели под подошвами. Свет в заднем окне церкви с пришествием утреннего солнца поблек, и сверчки стихли. Теперь тишина окутывала это место, словно облачение, и удары сердца Иеремии отдавались у него в ушах.

Он остановился за деревом в двадцати – двадцати пяти футах от освещенного окна. Несколькими быстрыми жестами проповедник дал сигнал двум молодым людям, что прятались за ближайшим дубом. Стивен хромал, выходя из-за укрытия. Он нес дробовик, прижав его к солнечному сплетению, словно оружие – некий рудиментарный придаток на теле. Риз шел позади приятеля – с широко раскрытыми глазами, дрожа от волнения и боли. Иеремия сознавал, что эти двое точно не принадлежали к сливкам нового мирового общества выживших. И уж точно это не те величайшие ученики, которых мог бы пожелать духовный лидер, коим являлся он сам. Но, возможно, проповеднику стоило видеть в молодых людях то, чем они поистине являлись: глину, из которой можно лепить в этом новом мире, в этом аду на земле.

Как говаривал старик Иеремии, когда цитировал «Послание к Фессалоникийцам»: «Ибо сами вы достоверно знаете, что день Господень так придет, как тать ночью. Ибо, когда будут говорить «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно тому, как неизбежно мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут».[3]

Иеремия дал еще один сигнал, указывая пальцем на заднюю часть здания. Три человека пошли гуськом к маленькой, обшитой деревом пристройке позади часовни – Иеремия впереди, сжимая пистолет обеими руками и направив дуло вниз. Чем ближе они подходили и чем выше солнце поднималось над горизонтом, тем больше они понимали: что-то не так. Окна в этой части здания – возможно, за ними располагались комнаты пастора или дьякона – были забраны алюминиевой фольгой. Сетчатая дверь сорвана с петель, а главная дверь забита перекрещенными досками. Вонь ходячих висела в воздухе и усиливалась, когда люди подошли ближе. Иеремия добрался до крыльца первым. Он осторожно встал спиной к забитой двери и подал знак остальным, прижав палец к губам.

Те подошли настолько тихо, насколько возможно, осторожно перешагивая через мусор и палые листья, гонимые ветром. Стивен встал с одной стороны от проповедника, Риз – с другой, оба держали оружие наготове. Иеремия наклонился к своим потертым «веллингтонам»[4] и вытащил двенадцатидюймовый нож «Рэндалл» из скрытых ножен. Потом осторожно вклинил острие под одну из досок рядом с дверным замком и дернул. Дверь оказалась упрямой. Иеремия продолжил попытки, производя больше шума, чем хотелось бы, но у него не было выбора; они бы наделали еще больше шума, если бы попытались проникнуть внутрь сквозь одно из окон. Гвозди чуть поддались, и ржавый скрип прозвучал еще громче в притихшем спокойствии рассвета. У него не было ни малейшего понятия относительно того, что они найдут внутри, но он был твердо уверен, что в этом месте обитают и люди, и мертвецы.

Потому что, с одной стороны, ходячие не имеют обыкновения раскладывать костров, а с другой стороны, если у среднестатистического выжившего есть доступ к воде и мылу, он не будет пахнуть как мертвец.

Дверь наконец-то поддалась, и двое молодых людей подошли ближе, подняв оружие.

Внутрь они зашли одновременно.

Иеремия, Риз и Стивен оказались в пустом помещении, освещенном тусклым желтым сиянием, и почувствовали запах застарелого дыма и человеческого пота. Проповедник осторожно пересек комнату, доски пола поскрипывали под его тяжелыми сапогами. Он отметил, что угасающие угли в маленькой пузатой печке все еще излучали жар, плетеная циновка заляпана засохшей кровью, в одном из углов – единственная койка, а поверхность стола с убирающейся крышкой завалена чайными пакетиками, электрическими кастрюлями, конфетными фантиками, светскими журналами, пустыми бутылками из-под «MD 40/40»[5] и смятыми сигаретными пачками.

Он подошел к столу и посмотрел на классический пасьянс, разложенный из игральных карт. Похоже, что кто-то – скорее всего, кто-то один – только что, минуту назад, был здесь, но в спешке сбежал. Шум за дверью в глубине комнаты внезапно привлек внимание Иеремии. Он резко развернулся. Риз и Стивен стояли посреди комнаты и робко смотрели на своего лидера.

Снова Иеремия приложил к губам указательный палец, давая сигнал вести себя тихо.

Оба замерли у дверного проема, нервное напряжение светилось в их глазах. По ту сторону двери скребущие звуки усилились – будто неуклюжие ноги шаркали по полу, преувеличенно медленно. Заодно усилилась и едкая, словно метан, вонь умершей плоти. Иеремия узнал и звуки, и запах – их обычно издает нежить, запертая в ограниченном пространстве, – так что он повернулся и указал на дробовик Стивена.

Лишь после нескольких жестов Стивен понял, что ему следует отстрелить дверной замок, а Риз должен прикрыть их обоих. Ни один из молодых людей не был в восторге от плана. Стивен совсем побледнел, а Риз покрылся потом – оба были жестоко ранены и, возможно, даже страдали от внутренних кровотечений. Ни один не выказал энтузиазма сражаться с неизвестным количеством зомби. Но Иеремия – лидер, которому невозможно противостоять, просто взглянуть ему в глаза достаточно, чтобы любое несогласие утихло. Он поднял вверх три пальца и начал отсчет: «Три, два…»

Бледно-голубая рука, покрытая плесенью, пробила слабое место в досках двери.

Реальность никогда не считалась с мнением Стивена Пэмбри. Будучи болезненным тощим подростком из Мейкона, штат Джорджия, он жил жизнью маленького Уолтера Митти[6] – в своем воображении постоянно совершал героические поступки, противостоя хулиганам, спасая прекрасных дев от негодяев, и вообще был крутым парнем. Но жизнь на игровой площадке может очень быстро подрезать крылья твоей фантазии, так что много фингалов спустя Стивен обратился к богу и свободным весам, чтобы раскачать способность противостоять реальному миру. Он никогда не собирался стать Суперменом, но уж постоять за себя – почему бы нет?

К несчастью, у дьявола всегда есть способы поставить подножку, и с тех пор, как началась эта чума, Стивен Пэмбри постоянно спотыкался. Как тогда, когда он убил женщину в Августе, или когда он уронил новую обойму сквозь решетку канализации, за что брат Иеремия пилил его дни и ночи напролет. И даже сейчас Стивен чувствовал, как окружающий мир быстро получал преимущество.