Входя в тускло освещенную подвальную камеру с 18-дюймовым, покрытым тефлоном топором в руках, она на самом деле ощущала лишь ярость.

Верно и сильно обрушив топор, она разрубила хрящи истерзанной ноги Шведа, лежавшей у сливного отверстия в полу. Лезвие вошло в коленный сустав, издав чавкающий хлопок, словно открываемая под давлением крышка, и разрезало плоть, как нож шеф-повара отделяет сырую голень цыпленка от его бедра. В Лилли ударил фонтан крови, забрызгавшей ей воротник и подбородок. Едва заметив это, она кинула два куска человеческой ноги в пластиковый мусорный контейнер, установленный рядом.

В контейнере лежали куски Шведа, Бройлса, Мэннинга и Зорна – целый котел небольших по размеру внутренностей, органов, скальпов, скользких белых суставов и отрубленных конечностей, – собранные вместе и хранимые на льду, чтобы продолжать шоу, чтобы держать задействованных в нем зомби в довольстве.

На Лилли были резиновые садовые перчатки, которые за последний час стали темно-пурпурными. Она позволила своему гневу вылиться наружу через удары топора. Она без труда расчленила три тела, едва замечая других людей – Мартинеса и Стивенса, – работавших в противоположных углах грязной, забрызганной кровью шлакоблоковой камеры без окон.

Команда не обменивалась ни словом, и работа не стихала еще полчаса. Затем, около полудня, из коридора за дверью послышался приглушенный звук шагов. Лилли едва расслышала его своими травмированными ушами. Замок щелкнул, и дверь открылась.

– Просто хотел проверить, как у вас идут дела, – объявил Губернатор, входя в комнату.

На нем был щегольской кожаный жилет, у бедра висел пистолет, волосы были убраны назад с рельефного лица.

– Очень впечатляющая работа, – сказал Губернатор, подойдя к контейнеру Лилли и взглянув на его студенистое содержимое. – Может, позже я достану несколько кусочков на корм.

Лилли не поднимала глаз. Она продолжала рубить, резать и вытирать лезвие своего топора о джинсы. Наконец она подтащила в свою зону корпус жертвы, к которому все еще крепилась голова.

– Продолжайте, солдаты, – бросил Губернатор, одобрительно кивнув, развернулся и пошел к двери. Как только он покинул комнату, Лилли тихонько пробормотала что-то, что никто больше не смог расслышать.

Голос в ее голове – обжигавший синапсы ее мозга – сорвался с ее губ почти шепотом, обращенным к Губернатору:

– Скоро… когда ты станешь не нужен… здесь окажешься ты.

Она обрушила топор еще раз, а затем еще и еще.

Примечания