Теперь она пропала.
– О нет, – едва слышно пробормотал Келвин. Он повернулся и осмотрел все тени возле баррикады, скользнул взглядом по западной стене, но увидел лишь других горожан, которые стреляли по приближающемуся стаду. В темноте то и дело мерцали вспышки выстрелов, и все вокруг казалось фрагментом немого фильма, показанным в замедленном темпе. – МЕРЕДИТ!
Келвин быстро спустился по лестнице, спрыгнул на землю и побежал на север, по-прежнему сжимая в правой руке пистолет.
– МЕРЕДИТ!
Он остановился возле баррикады, где стена утыкалась в Каньон-роуд. Чувствуя, как колотится сердце, он повернулся вокруг своей оси, лихорадочно пытаясь думать, как можно скорее искать ответ. Может, она пошла в тоннели под гоночным треком, чтобы быть рядом с детьми? Но почему тогда она ему не сказала? Мередит не могла просто исчезнуть, никому ничего не сообщив, это было не в ее характере. Во рту у Келвина пересохло от паники, по коже побежали мурашки. Что-то явно было не так. Он услышал, как первая взрывчатка вылетела из катапульты Мэттью. Последовавший за этим жуткий грохот едва не свалил его с ног.
На краткое мгновение ночь обратилась в день, и Келвин закричал:
– М-М-МЕР-РЕДИ-И-ИТ!
Мередит Дюпре ковырялась в замке в дальнем северо-западном углу баррикады за гигантским древним дубом, который больше века рос в одиночестве на пересечении улиц маленького городка. Ее никто не видел. В этой части Вудбери все электричество было отключено и фонари не горели, свет давала лишь луна и далекие вспышки ружейных выстрелов и взрывов, так что времени у Мередит было достаточно.
Она работала в темноте, напевая свою колыбельную, сквозь слезы видя замок, который она пыталась сорвать с ручки тонкой двери, похищенной из соседнего «Уолмарта». Дверь была усилена крепкой сеткой и наспех прибита поверх узкого зазора в семифутовой стене. Эта дверь была установлена еще при прежней власти – люди Губернатора навесили ее годом ранее, чтобы использовать в качестве запасного выхода, – и теперь она проржавела, обуглилась и практически намертво пристала к баррикаде.
Руки Мередит не тряслись, хотя она и слышала, как муж зовет ее, перекрикивая грохот стрельбы и взрывов. Она не отвлекалась от двери и методично разламывала замок монтировкой, которую нашла накануне в сарае для инструментов возле заброшенного железнодорожного депо. Женщина была довольно слабой – у нее были широкие бедра, но узкие и хрупкие плечи и плоская грудь, – однако, учитывая важность момента, она вложила в удар все силы до последней капли и в конце концов сбила замок.
Он с тихим стуком упал на землю. Мередит откинула монтировку и попробовала открыть дверь, но та застряла. Мередит пнула ее каблуком ботинка один раз, затем другой и третий, пока дверь не поддалась и не распахнулась настежь.
На мгновение Мередит застыла, увидев непроглядную темноту по другую сторону двери – ночной пейзаж был невероятно красив, – и просто стояла, созерцая.
Затем она подхватила сумку, сделала глубокий вдох и протолкнула тяжелую ношу за дверь – в мерцающую черноту.
Часть 2. Лабиринт
О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец. Смотрите, бодрствуйте, молитесь, ибо не знаете, когда наступит это время.
Глава седьмая
По другую сторону баррикады Вудбери, за заброшенной почтой, разграбленной аптекой и ровными рядами обитых алюминием зданий, стоящих вдоль Джонс-Милл-роуд, простирались густые пекановые рощи и исчерченные тропинками леса. В этот ночной час, когда небо было совершенно чистым, а луна невероятно яркой, ландшафт казался первобытным, таинственным, окутанным туманом. То и дело вспыхивали огоньки светлячков, верхушки деревьев покачивались на ветру и уходили за горизонт, силуэтами выделяясь на фоне множества созвездий, усыпающих небо.
Мередит с трудом тащила огромную брезентовую сумку, шагая по темной земле.
Долгое время казалось, что стадо ходячих обошло эту часть города стороной. Выстрелы, крики и хриплые стоны едва фиксировались в сознании Мередит, пока она продвигалась на север. Мередит помнила, как они приехали в Вудбери с этой стороны, помнила, как они миновали озеро, помнила светлячков – они были похожи на волшебную пыль, которую Бог развеял над землей, на испанский мох, с которого то и дело падали искрящиеся капли. Она чувствовала запах стада – запах беды, греха и слабости – и слышала шаркающие шаги у себя за спиной.
Несколько мертвецов заметили ее и пошли на запах, как охотничьи собаки. Кролика уже выманили из норы, и началась погоня: ходячие приближались к ней, от стада откололась немаленькая группа, которая выбрала ее своей жертвой. Она запела и прибавила шаг.