– С нами все в порядке, все хорошо… но стадо, Лилли, это долбаное стадо… мы его не остановили. Мы только… мы только хуже сделали.
– О чем ты, Мэттью? – спросила Лилли. – Вы разожгли огонь?
Из маленького динамика послышался жутковатый смех Мэттью Хеннесси, в котором не чувствовалось ни капли веселья.
– Да, да, разожгли… Мы подожгли это чертово поле, – пауза, треск, тяжелое дыхание. – Проблема в том… та-дам, та-дам… эти проклятые твари и так мертвы… они, блин, уже мертвы!..
Голос снова сорвался на неконтролируемый смех. Лилли нажала на кнопку передатчика.
– Мэттью, слушай меня. Скажи, что именно произошло. Успокойся, твою мать, и объясни мне, что случилось.
Рация долго молчала. Затем снова раздался голос Мэттью Хеннесси, уже более спокойный, более низкий, напоминающий голос ребенка, которого застукали за проказой.
– Мы подожгли огневую линию… и… и… Боже, я такого и представить не мог… Лилли, они просто прошли сквозь нее, словно огня и нет вовсе… Сначала первая шеренга… прямо как в дерьмовом кино… ходячие вспыхнули, как свечи… их объяло пламя… все эти газы разложения… не знаю, как объяснить… сначала загорелся один, потом второй… вскоре занялось все хреново стадо… Прямо как в старом кино о крушении «Гинденбурга» – помнишь такое? Огонь охватывал одного мертвеца за другим, пока не воспылали все… Они горели, как ходячие факелы, но, Лилли… дело в том… что они не остановились… они пошли дальше… они пошли сквозь огонь, как будто и не понимая, что они горят, – он перевел дух. Лилли обдумывала услышанное, глядя на серую землю, сухую, как лунный ландшафт. В динамике снова зазвучал голос Мэттью: – Лилли, они все еще идут в Вудбери.
Лилли нажала на кнопку передачи.
– Стоп. Так. Погоди-ка. Я не понимаю. Разве огонь их не уничтожит? Разве он не уничтожит большую часть стада? Или хотя бы его фрагмент?
Снова треск, а потом тихий голос Мэттью:
– Да… со временем, наверное… какую-то часть… не знаю, – снова хриплый смешок. – Если огонь уничтожит мозг… или лишит их тела возможности двигаться… тогда да… но вот в чем штука… Их очень много. Солидная часть этого стада доберется до Вудбери к завтрашнему утру… и нам придется несладко.
Лилли посмотрела на часы, обдумала его слова и медленно покачала головой. Жизнь
– Посветите фонариками на правую часть двери, вот сюда… Да, самое то.
Боб присел на корточки и приставил боек молотка к пыльной, растрескавшейся полоске раствора между двумя кирпичами. На пол полетели осколки. Боб крякнул от натуги.
– Кладке не меньше ста лет, скажу я вам, – пробормотал он и с усилием надавил на рукоятку.
– Боб…
Дверь вдруг поддалась.
Хэп отпрянул. Он был слишком стар, чтобы двигаться быстро, и слишком слеп, чтобы видеть, что происходит. Его поразила целая серия ощущений: сперва из щели пахнуло холодным спертым воздухом – как будто только что открыли крышку огромной банки с соленьями. Затем Боб открыл дверь, и древние петли скрипнули. И наконец промелькнуло что-то подвижное.
Сначала Хэп решил, что из-за двери выскочил енот. Существо было темным, невысоким. У Хэпа перед глазами все расплывалось, и он хорошо разглядел лишь маленький рот, полный острых желтых зубов. Существо как паук подползло к нему, и Хэп успел лишь ахнуть, прежде чем оно вонзило клыки в его правую лодыжку.