— Давай, тогда, за знакомство, — опять принялся разливать Васёк.

— И что, действительно через стену никак?

— Никак, — пьяно мотнул головой плюгавый. — Хотя, под утро службой никто не заморачивается особо. Только тс-с. Ни-ко-му.

А вот это уже интересно.

— Спят, что ли?

— Ну, не то, чтобы спят. Так, дремлют. Внезапные проверки ещё никто не отменял. Один дремлет, а другой стоит, чтобы проверку вовремя засечь.

Вот, блин! Я-то надеялся, что вообще никого не будет. Бесследно, значит, не уйти. Хоть одного, но снимать нужно будет точно. А это погоня. Господи! Ну почему так сложно-то?

— Народу много у вас в селе, — проговорил я, чтобы отвлечь собеседника от скользкого разговора.

— Эти-то? — он кивнул на полный зал народу. — Так тут в основном пришлые. В Крытом кто только не оттягивается. Даже издалека приезжают. А местные так, охрана да обслуга. Этим и живём.

— И неплохо живёте, смотрю.

— На хлеб с маслом хватает. У нас, поэтому так трепетно к безопасности относятся. Не дай бог кража там, или побег. Все наши поднимаются. Особенно побег. Тут уж власти денег не жалеют. Даже группы подключаются. Там такое сафари! Африка отдыхает.

— Какие группы?

— Как какие? Одиночек, вроде тебя — единицы. В основном организованные группы. Вон, группа Маэстро, Клима, Щербатого, Гестапо. Хотя нет, Гестапо уже почти без группы. Уходили в полном составе, а пришли втроём. Говорят, если бы не ребята Большого, их бы всех зомбаки на закуску пустили бы.

Разговор был, конечно, содержательный, но пора было уже и откланяться. Еле отцепившись от пьяного Васька, я подался в гостиницу. Быстро собрав свои пожитки, я сдал ключ от номера и вышел на улицу. Уже стояла ночь и, если сразу нырнуть за угол, то можно пройти по темноте до самой времянки, где меня уже заждались ребята. Я так и сделал. Возня возле времянки меня сильно насторожила, и я, прижавшись к стене дома, осторожно выглянул из-за угла. Увиденное мне совсем не понравилось. Сима, со связанными за спиной руками, бледная как мел, стояла у стены, а два крепких мужичка пытались связать двух Семёнов, отчаянно извивающихся. И, главное, всё проходило в полном молчании. Видать, у мужичков были причины не поднимать кипишь, а ребята тоже не хотели лишний раз орать.

Мужики были слишком заняты, чтобы смотреть по сторонам. Поэтому подобраться к ним и вырубить, было делом несложным. Связав обоих горе-налётчиков и освободив Симу, я присел на порог, пытаясь унять бьющееся сердце. Ну, надо же! Вовремя успел. А теперь нужно бежать. Времени не осталось даже на то, чтобы дождаться предутренних часов, когда охрана расслабится. Тем более, что в окошке хозяйки дёрнулась занавеска. Значит, бабулька в курсе. Вполне возможно, что эти мужики вообще пришли сюда с её подачи.

— Быстро, собирайте пожитки. Уходим, — скомандовал я, и ребята бросились в комнату.

Пока они укладывали свои вещи, я стал мучительно думать. На расслабуху охраны надежды никакой. Эти дебилы не дали нам времени. Остаётся только прорыв. Так, где можно пройти? На южной стене, вроде, с освещением похуже. Фонари редко стоят. Значит, есть места, куда свет не падает. Можно незамеченным подобраться. Васёк, помнится, говорил о том, что на стене по двое дежурят. Может и выгореть. Я зашёл во времянку и стал так же экипироваться, как тогда, когда собирался штурмовать барак с рабами. Пацаны, открыв рот, смотрели, как я цепляю на себя РПС и рассовываю по подсумкам магазины и оружие.

— Готовы? — прервал я их наблюдение.

— Готовы.

— Тогда пошли. И запомните: выполнять незамедлительно всё, что я скажу. Лежать — это значит упасть, хоть мордой в дерьмо и не отсвечивать. Бежать, значит бежать, пусть, хоть там гвозди торчат, стоять, значит изображать из себя неодушевлённый столб, что бы рядом ни происходило. Поняли?