Сжимая прохладное стекло бутылки, заливаю в горло очередную дозу алкоголя. Отбрасываю пустую тару и падаю спиной на песок.

– Ну, Кир… – заваливаясь мне на грудь, Довлатова скребет, мать ее, ногтем мой подбородок. – Кира? Ты уснул, что ли? Кира?

Поймав ее запястье, грубо сжимаю его пальцами.

– Я тебя просил не лезть своими когтями мне в лицо? – приглушенно цежу я. – Ты совсем тупая, что ли? Ни хрена с первого раза не понимаешь?

– Что… Что… Как ты смеешь? – сердито сопя, Маринка активно хлопает искусственными ресницами. Стопудово этот процесс вызывает где-то ураган. Если уж взмах крыла бабочки способен, то эти замороченные дирижабли и подавно. – Каким тоном ты со мной разговариваешь? – бесится на полном ходу. Только мне похрен. Обычное дело. Попыхтит и успокоится. – Зря я понадеялась, что ты хоть к своей девушке будешь проявлять уважение!

– Ты мне не девушка, – откровенно ржу. Прекращая жалкие трепыхания Маринки, скрепляю оба запястья и дергаю на себя. – Но мне нравится тебя трахать.

– Ты… Ты… – не знаю, что ей мешает сразу заканчивать фразы. Грешит театральными паузами регулярно. По правде, меня порядком раздражает этот ебанутый стиль. Но, судя по всему, это распространенная бабская хворь. – Мудак ты, Бойко!

– Так и есть, Довлатова. И ты, безусловно, всегда об этом знала. Так что кончай выезживаться. Лучше отсоси.

– Сам себе соси!

– Не будь сукой. Приступай.

– Ты хоть понимаешь, что я могу быть с любым? – кричит со звенящим апломбом. – С любым!

– Так вали. Давай, – разжимая пальцы, отталкиваю ее от себя. – Или заткнись и отсасывай. – Маринка и правда затыкается и даже замирает. Глядит из-подо лба, но молчит. – Не можешь сделать выбор? Знаешь, почему? Потому что ты прешься от моей грубости. Ты хочешь, чтобы я тебя принуждал. И намеренно меня провоцируешь.

– Нет!

– Да, – протяжно выдыхаю, выказывая скопившуюся эмоциональную усталость. Хмель, как правило, делает меня на пару-тройку тонов добрее. Но сегодня могу сказать: меня попросту все заебало. Не прикладывая усилий, двумя пальцами толкаю Довлатову в плечо, и она охотно заваливается на спину. Ее даже не волнует, что совсем рядом у костра сидит толпа других пацанов. – Что и требовалось доказать, – ворчу неразборчиво и накрываю ее податливое и мягкое, словно зефир, тело своим…

Опустошив сначала яйца, а несколько минут спустя и желудок, сам не знаю, куда начинаю собираться. Несмотря на пару литров блевотни, которую я оставил за пивным киоском, штормит меня по-прежнему не на шутку. По-хорошему мне бы переночевать в городской квартире. Понимаю ведь, что нарываться не стоит, а все равно за каким-то хером заказываю такси домой.

– Ты серьезно? А как же я? – вопит в открытое окно и одновременно лупит по двери машины Маринка. – Если уедешь… Пошел ты на хрен, Бойка! Я иду к Чаре! Буду трахаться с ним!

– Вперед, – даю добро и, откидываясь на сиденье, прикрываю веки.

По дороге в академгородок отрубаюсь. Чтобы растолкать меня, водителю приходится выйти из машины.

– Пункт назначения, сынок, – без задней мысли оповещает, когда я разлепляю глаза.

– Очень, блядь, смешно, – понимаю по-своему.