- Разве это не смешно? – хохочет Эли. – Тридцать два года назад в этой комнате я заметил, как ты смотришь на нашу семимесячную дочь, и мне это сильно не понравилось.
Шелби обнимает его за талию и ласково глядит.
- Вот и прошел цикл. Полный цикл.
Я смотрю на свою дочку. Моя светловолосая зеленоглазая малышка - копия матери, и вдруг слова Эли в тот день в больнице два года назад обретают смысл.
- Зараза, - бурчу я.
- Все хорошо? – спрашивает Кэмерон, опуская ладони на мои плечи.
Я притягиваю ее к себе, стараясь не раздавить между нами дочку, которая сует кулачок в рот и издает булькающие звуки.
- Я в порядке.
- Два года прошло, а ты все еще не выпускаешь меня из рук, - шепчет Кэмерон.
- Конечно. Так должно быть. Я пожелал тебя. Это было написано на звездах.
Кэмерон смеется, а потом качает головой.
- Это такое клише.
- Но ты все еще любишь меня, - напоминаю я.
Она приподнимается на носочках и быстро целует меня в губы.
- Да. Ты – мое сбывшееся желание.
Я склоняюсь и целую ее снова. В этот миг я, как никогда, благодарен, что Кэмерон однажды придумала загадывать желания на бумаге в форме звезд. Мы запутались по пути, не сразу добрались до этого момента, но все наши желания, наконец, сбылись.
- Бабуля и дедуля, присмотрите за внучкой недолго?
Шелби тут же забирает Оливию. Я помогаю Кэмерон снять переноску и бросаю ее Эли.
Взяв за руку, я веду Кэмерон из зала к машине для гольфа.
- Куда мы? – спрашивает Кэмерон, когда я отъезжаю, сжимая одной рукой руль, другой ее бедро.