Хэйес криво улыбнулся.

– От этого я получил наибольшее удовольствие.

– Они избили Эрика?

– Всего лишь за несколько недель до трагедии. Скорее всего, именно они оказались последней каплей. Во время перерыва на ленч Эрика достали их издевательства, и он ударил Нормана. Они получили удобный повод наброситься на него. Избили его до бесчувствия.

– Ты проделал с ними то же самое.

– Да. И я бы с радостью проделал с ними все то же самое снова за то, что они сделали с Лизой, – мрачно добавил он.

– В этом я с тобой согласна.

Его глаза нашли ее зрачки с точностью и интенсивностью лазера.

– У меня противоречивые чувства. Потому что теперь я тот, кто избивает и издевается.

Эмори была рада тому, что он сам это сказал.

– А разве не так?

– Именно поэтому я тебе ничего не рассказал, – холодно сказал Хэйес. – Поэтому я не хотел, чтобы ты знала.

– Ты отпустил бы меня из своей жизни, не сказав ни слова…

– Да. Потому что тебе никогда не понять.

– Попробуй.

– Оправдать мои действия в твоих глазах?

– Нет, оправдай свои действия в своих глазах, Хэйес. Я думаю, что именно от этого ты и бежишь.

Хэйес принялся качаться на каблуках вперед и назад, его лицо стало сердитым и взволнованным. Эмори поняла, что он не в первый раз пытался это сделать.

– Эрика Джонсона запомнят потому, что он убил семь человек, – наконец сказал он. – Но никто не запомнит и даже не узнает имен тех, кто заставил его взять ружье в тот день и спрятаться за кирпичной стеной, запасшись взрывчаткой и обжигающей ненавистью к человечеству.

Те, кто внушил ему эту ненависть, никогда не принимались в расчет. Думаю, это следовало бы сделать. Хотя бы потому, что в тот день сам Эрик тоже погиб, – Хэйес ткнул себя пальцем в грудь. – И я был тем, кто убил его.