– Миновали первую червоточину, – донеслось запоздалое предупреждение Авдея. – Не паниковать, мы скоро выберемся из «ракохода». Всё будет хорошо! Уж поверьте знатоку. – Тут упырь то ли закашлялся – надсадно, взахлёб, – то ли рассмеялся лающим смехом; у Глеба от тех звуков по спине пошёл мороз.

– Надеюсь, – вздохнул Модест. – Ох, хоть чуток попросторнее стало… Не бабайское оно дело, по крысиным ходам лазить, не для того нас матушка-природа создавала.

– А для чего? – мигом откликнулся неугомонный Федул. – Пиво пить и вяленую рыбку под него трескать? Ха! Это и мы, знатные эльфы, запросто умеем.

– Ну тебя, – устало отозвался Модест. – Нашёл время шутки шутить. – Но вместо ожидаемого ехидного ответа гном истошно завопил, будто его шилом в зад ткнули. А после резко умолк.

– Что стряслось? – заволновался Глеб. – Что? Мне же не видно!

– Лаз закончился, – спокойно доложил бабай, – до пола с метр будет. Туда-то наш многословный друг и шмякнулся… Ан нечего было на глупые разговоры отвлекаться, никакой пользы от них, один сплошной вред. – Бабай, пыхтя и отдуваясь, вывалился из бетонной трубы, встал и помог вылезти Глебу.

Место, где они очутились, менее всего походило на подвал жилого дома: высокий сводчатый потолок с двумя рядами цилиндрических плафонов, ныне, разумеется, не работающих; далеко разнесённые стены с большими, не полностью ещё истлевшими плакатами – на которых строгие люди в несовременной военной форме всячески призывали гражданское население бдить и на провокации не поддаваться. В противоположной от лаза стороне, возле круглой железной двери с запорным штурвалом, возвышался некий агрегат с торчащей из него ручкой вращения, удивительно похожий на механический арифмометр «Феликс» (были такие в шестидесятые годы, Глеб в кинохронике видел). К сожалению, света от почти разряженного фонаря не хватало, чтобы полностью разглядеть весь подвал, но у Глеба сложилось нехорошее впечатление, что они попали на некий «закрытый» объект. Или на забытый армейский склад, или в законсервированное бомбоубежище. Последнее предположение оказалось верным: Авдей, прикрывая очки ладонью – будто в лицо ему бил яркий свет, – огляделся сквозь пальцы по сторонам и проскрипел:

– Можете полюбоваться – когда ещё вам старое бомбоубежище увидеть доведётся! Но задерживаться тут нельзя, слишком большой радиационный фон, аж глаза режет… впрочем, для вас достаточно безопасный, – упырь мельком глянул в сторону Глеба, хмыкнул: – Но не для всех.

– А где оно расположено? – Федул сунул дубинку за верёвку-пояс, старательно отряхнул свитер. – Чего-то я не слыхивал о подобных объектах в наших краях. Хотя, конечно, военные не слишком любят афишировать свои успехи в области брошенных ими построек бомбово-стратегической ориентации, хе-хе.

– Понятия не имею, – равнодушно пожал плечами упырь. – На червоточинах указателей нет, куда ведут, туда и ведут. Возможно, в нашем городе, а может, и где-нибудь в Сибири, откуда я знаю! – Авдей подошёл к круглой двери, ухватился за штурвал, с натугой принялся вращать его против часовой стрелки: запорное колесо хоть и скрипело, частенько заедало, но всё-таки шло.

– Опаньки, чего это? – любознательный гном ухватился за ручку механического агрегата. – Промышленная мясорубка, что ли?

– Система принудительной вентиляции, – напряжённым голосом сказал Авдей, – лучше бы ты её не трогал. Ещё накачаешь сюда какой вирусной дряни… про «болезнь легионеров» слышал? Мне-то всё равно, но тебе, думаю, не понравится. – Федул поспешно убрал руки за спину.

Штурвал окончательно заклинило; проводник, перхая и хватаясь за грудь, отошёл в сторону, кивком указал бабаю – мол, давай, подсобляй. Модест поплевал на ладони и взялся за колесо.

– Хы, – глубокомысленно изрёк гном, наблюдая за стараниями бабая, – а что, другого пути у нас не было?

– Почему же, – Авдей наконец отдышался. – Есть один неплохой путь, а как же. Можно сказать, даже комфортный… По ночам, говорят, ездит по городу в необозначенный час трамвай неизвестного маршрута, с призраком-вагоновожатым, прямиком отсюда и в империю. Да только не многие туда доезжают.

– Это почему же? – хрипло спросил Модест, продолжая давить на обод колеса всем телом.

– Говорят, жрёт тот трамвай своих пассажиров, – причмокнув, облизнулся Авдей. – Ежели они ему не понравятся. – Глеб почесал в затылке: где-то он подобную городскую байку уже слышал, или читал о ней. Но где именно – вспомнить не смог, не успел: запорный штурвал с отвратительным хрустом провернулся, едва не уронив бабая на пол, и пошёл дальше легко-легко. По всей видимости, Модест открыл замок железной двери раз и навсегда – чего-чего, а дурной силушки у бабая хватало!

Модест, пыхтя, потянул штурвал на себя: дверь медленно, как в третьесортном фильме ужасов, отворилась – из черноты за ней пахнуло обязательной сыростью, гнилой тухлятиной и ржавым железом.

– Ээ… нам туда, что ли, лезть? – недовольно поморщился гном. – Глебушка, мил человек, иди-ка первым, ты у нас типа за разведчика будешь. В случае чего мы тебя никогда не забудем! Водочки выпьем, пирожками помянем, то да сё…

– А фиг тебе, – не согласился на заманчивое предложение Глеб. – Вот ещё! Сам первый топай.