ГЛАВА 10

— Только в это время я чувствую, что живу…

В пятницу, в четыре часа сорок девять минут пополудни, Макейди Вандеруолл сидела в своей гостиной напротив Бренды Бейл, подруги Лулу, выслушивая путаный монолог этой рыжеволосой женщины, озабоченной психологическим самоанализом. Мак, облаченная в черный брючный костюм простого кроя, который она всегда надевала в преддверии встреч с Брендой, считая его своеобразной униформой психолога, заерзала на диване. Она слегка отвлеклась от пациентки, мысленно переключившись на то, что ее сейчас волновало в большей степени: отъезд Энди; свою новую работу; совместную жизнь отца и его любимой Энн в Канаде; безумное увлечение Лулу очередным музыкантом.

Дом, который арендовали Мак и Энди, был старым — постройки начала 1900-х годов, — и в нем иногда ощущался застарелый запах плесени, от которого Мак никак не могла избавиться. Она смотрела, как солнечный свет струится в потускневшее окно, из которого открывался вид на залив. Лучи продвигались осторожно, едва касаясь мебели, тут же отбрасывавшей тени; все менялось, мир не стоял на месте.

— …как будто без этого я не могу существовать.

Мак кивнула, ожидая, пока Бренда продолжит.

Это была их девятая встреча, но Мак вовсе не была уверена в том, что эти сеансы хоть сколько-нибудь продуктивны. Проблема заключалась в том, что Мак была судебным психологом — причем даже не практикующим — и не специализировалась на делах такого рода. Бренде, скорее, подошла бы терапия от клинического психотерапевта, скажем такого, как подруга отца, доктор Энн Морган, или даже известного сексопатолога, доктора Рут.

— Вы существуете здесь и сейчас, Бренда. Вы здесь. Вы живая, — сказала Мак, констатируя очевидные факты.

— Я знаю, я знаю. Вы правы. — Бренда закусила губу и, со следами красной помады на передних зубах, стала похожей на вампиршу.

— Вы чувствуете себя сильной, когда играете роль в чужом сценарии, — пояснила Мак.

— Да, — согласилась Бренда.

В этом не было ничего удивительного. Бренда Бейл, как выяснилось, работала несколько вечеров в неделю высокооплачиваемой женщиной по вызову для садомазохистских утех. Каждую пятницу она приезжала на сеанс к Мак изысканно одетой: костюм, туфли на каблуках, сумочка в тон, волосы, тщательно зачесанные в конский хвост, — само воплощение корпоративного стиля. Единственное, что выдавало тайное занятие Бренды, — это неестественно красные волосы и алые губы — отсюда и ее рабочий псевдоним: Алая Женщина. Только на втором сеансе Мак удалось выудить из нее эту информацию, которая оказалась ключом к проблемам Бренды. Лулу заранее не предупредила Мак, но, хорошо зная свою безумную подругу, Мак не слишком удивилась нетрадиционной карьере Бренды Бейл. Казалось, все знакомые Лулу были личностями нетрадиционными.

— Но, помимо работы, есть другие возможности почувствовать себя сильной. Мы уже говорили об этом, — напомнила ей Мак.

Бренда Бейл в свои сорок два года была моложавой и сексуальной женщиной, умной и успешной. Раньше она работала в известном агентстве по оказанию сексуальных услуг садомазохистского характера, а теперь была на вольных хлебах, занимаясь тем же, но на дому, где у нее имелся собственный арсенал необходимой амуниции и преданный «раб» по имени Хулио, который обеспечивал ее безопасность. Но в последнее время Бренда была озабочена раздвоением личности; ей казалось, что с каждым днем она становится «все меньше Брендой и все больше Алой Женщиной». Макейди предположила, что этот психологический сдвиг, возможно, произошел из-за переноса работы на дом. В результате границы между Брендой Бейл и Алой Женщиной становились более размытыми, и оставалось только ждать, кто из них победит.

Выслушав мнение Мак, Бренда покачала головой, явно недовольная собой, и ее ярко-красный конский хвост взметнулся на затылке.

— Я пыталась ходить на занятия по скалолазанию, как вы советовали, но почувствовала себя там не в своей тарелке, — произнесла она в отчаянии.