— Лейтенант Маркетт требует срочных результатов, — пояснил Тирни. — Сами знаете, каждый выстрел, произведенный полицейским, вызывает повышенный интерес у прессы.

— Но я специально приехал пораньше, чтобы мы подготовились к процедуре.

— Доктору Корделл не привыкать к вскрытию. Для нее здесь нет ничего нового. Позвольте мне закончить надрез, и она сможет взглянуть на лицо.

Тирни повернулся к столу и сосредоточился на брюшной полости. С помощью скальпеля он отрезал тонкую кишку, извлек петли кишок и швырнул их в стальной таз. Потом отошел от стола и кивнул Муру.

— Прошу вас.

Мур тронул Кэтрин за руку. Она неохотно подошла к трупу. Поначалу она сконцентрировалась на зияющей ране. Открытая брюшная полость была для нее знакомой территорией; внутренние органы, как и куски тканей, были обезличенными. Они не имели эмоциональной окраски, на них не значилось имени владельца. Их она могла изучать холодным профессиональным взглядом, что она и сделала, отметив, что желудок, поджелудочная и печень пока еще были на своем месте, ожидая очереди на извлечение единым блоком. Y-образный надрез тянулся от шеи до лобка, раскрывая и грудную клетку, и брюшную полость. Сердце и легкие уже были извлечены, и грудная клетка напоминала пустую чашу. В ее стенке были заметны два пулевых отверстия: одно поверх левого соска, а другое ниже: под ребрами. Обе пули прошили грудину, повредив либо сердце, либо легкое. Между тем в левой верхней части брюшной полости имелось и третье входное отверстие от пули, которая, похоже, проникла в селезенку. Это было еще одно смертельное ранение. Кто бы ни стрелял в Карла Пачеко, он имел явное намерение убить его.

— Кэтрин! — произнес Мур, и она поняла, что ее молчание слишком затянулось.

Она набрала в грудь воздуха, вдыхая запахи крови и охлажденной плоти. Теперь она уже была знакома с внутренней патологией Карла Пачеко — пора было заглянуть ему в лицо.

Она увидела черные волосы. Узкое лицо, нос — острый, как бритва. Обвисшие мышцы челюсти, открытый рот. Прямые зубы. Наконец она осмелилась посмотреть в его глаза. Мур практически ничего не рассказал ей об этом человеке, назвал только имя и сообщил, что при задержании он оказал сопротивление полиции и был убит.

«Так ты и есть Хирург?»

Глаза, затуманенные смертью, уже ничего не выражали. Она присмотрелась, пытаясь уловить хотя бы какой-то зловещий признак, еще витавший в трупе Карла Пачеко, но ничего не почувствовала. Эта мертвая оболочка была пуста, и в ней не осталось ничего от прежнего обитателя.

— Я не знаю этого человека, — сказала она и вышла из лаборатории.

Кэтрин ждала на улице возле машины, когда Мур вышел из здания. Ей казалось, что ее легкие до сих пор не очистились от тошнотворного запаха морга, и она жадно заглатывала горячий воздух, чтобы поскорее избавиться от него. Хотя на улице было жарко, озноб после кондиционированного помещения пробирал до костей.

— Кто такой этот Карл Пачеко? — спросила она.

Мур посмотрел в сторону клиники «Пилгрим», прислушиваясь к нарастающему вою сирены скорой помощи.

— Сексуальный хищник, — сказал он. — Мужчина, который охотился на женщин.

— Это и есть Хирург?

Мур вздохнул.

— Похоже, что нет.

— Но вы думали, что, возможно, это он.