Норман улыбнулся.

— Допустим, я просто пригласил тебя в маленькое кафе. Посидим, попьем чего-нибудь. Я начну к тебе приставать. Ты вызовешь полицию…

— Звучит заманчиво. Ну, а если мы ее все-таки встретим, что тогда?

— Тоже посидим и поговорим, — сказал он, — только уже втроем.

— О чем? — спросила Элис.

— Как минимум, о том, кто она такая, — ответил Норман, — как бы то ни было, она подлежит опросу в связи с люксембургским делом. Мы просто делаем нашу работу, не так ли?

До самой арки, ведущей в сквер, они шли молча. Только в последний момент Элис в некоторой нерешительности остановилась.

— Норманн, ты уверен, что это следует делать?

— Знаешь, — сказал он, — примерно четверть века назад, один человек очень доходчиво мне объяснил: надо уметь взглянуть в глаза собственным страхам. Это как раз такой случай.

Они ступили под арку, сделали несколько шагов, и… Она сидела на том самом месте, за столиком между двумя фигурами — львом и драконом — и одета была точно так же. Темно-красный свободный спортивный костюм и снежно-белая головная повязка с угольно-черным узором, похожим на пиктограммы. Ярко-синие глаза смотрели чуть насмешливо. Она приветственно помахала рукой:

— Привет, как дела?

— Мерси, дела в порядке, — ответил Норман, — не возражаете против нашей кампании?

— Как я могу возражать, — она подмигнула, — Вы ведь из полиции, и при исполнении.

— Откуда вы знаете? — спросила Элис.

— Видела, как вы подходили к Роберу. Потом он про вас рассказывал. Вы — Элис Сюркуф. А вы…

— Норман Олле, отдел по борьбе с терроризмом.

— Седна Расмун, — представилась она, — Вы приземляйтесь. Тут хороший кофе и просто замечательный яблочный пирог.

Элис и Норман уселись с двух сторон от нее.

— Вы — француженка? — спросил полковник.

— Формально я датчанка. Но Дания в шенгенской зоне, так что я могу находиться во Франции сколько хочу, правильно?