– Да пошли они к чертовой матери! – воскликнул Лютер. Канал связи с Землей был отключен, и в Центре управления полетами не слышали их разговора. – Давайте вернемся в КАС, включим тумблеры и полетим. Они не смогут завернуть нас обратно.

Расстыковавшись со станцией, они действительно уже не смогут вернуться. По сути, КАС – планер с тормозными парашютами. После отделения от МКС он сможет сделать максимум четыре оборота вокруг Земли, а потом сойдет с орбиты и приземлится.

– Нам посоветовали сидеть тихо, – возразил Григгс. – Так мы и поступим.

– Исполним их дурацкие приказы? Николай умрет, если мы не вернем его домой!

Григгс посмотрел на Эмму:

– Твое мнение, Уотсон?

Последние двадцать четыре часа Эмма не отходила от пациента, следя за состоянием Николая. Они все понимали, что положение у него критическое. Привязанный к медицинской кушетке, космонавт дергался и трясся, а время от времени принимался молотить руками и ногами с такой силой, что Эмма боялась за сохранность его костей. Он походил на боксера, которого безжалостно избили на ринге. Подкожные эмфиземы раздули мягкие ткани лица, веки опухли так, что Николай не мог открыть глаза. Сквозь узкие щели между веками было видно, что его глаза приобрели демонический ярко-красный оттенок.

Эмма не знала, способен ли Николай слышать и понимать ее, поэтому боялась произносить вслух то, о чем думала. Она жестом попросила остальных членов экипажа покинуть российский рабочий модуль. Астронавты снова встретились в жилом модуле, там Николай не мог их слышать, и они смогли без опаски снять защитные очки и маски.

– Хьюстон должен разрешить нам эвакуацию, – проговорила Эмма, – иначе он умрет.

– Они понимают ситуацию, – сказал Григгс. – Но не могут разрешить эвакуацию до тех пор, пока ее не разрешит Белый дом.

– Значит, мы будем болтаться тут и заболевать один за другим? – возмутился Лютер. – Может, нам просто перейти в КАС и отчалить? Что они будут делать? Собьют нас?

– Могут, – спокойно ответила Диана.

Это справедливое замечание заставило всех замолчать. Любой астронавт, хоть раз побывавший на борту шаттла и переживший процедуру обратного отсчета, знал, что в бункере Космического центра имени Кеннеди сидит команда офицеров Военно-воздушных сил, единственная задача которых – взорвать шаттл и сжечь экипаж дотла. Стоит только управлению дать сбой во время запуска, стоит только шаттлу повернуть в сторону населенной области, и офицеры службы безопасности тут же нажмут кнопки и приведут в действие систему подрыва корабля. Эти офицеры знакомы со всеми членами экипажа. Возможно, даже видели фотографии семей астронавтов. Эти офицеры точно знают, кого убьют. Пусть их работа омерзительна, но никто не сомневается: в случае необходимости офицеры службы безопасности выполнят свою работу.

Они почти наверняка уничтожат КАС, если им прикажут. Когда сталкиваешься с призраком новой эпидемии, жизни пяти астронавтов кажутся ничтожной жертвой.

– Готов поспорить, они дадут нам приземлиться, – возразил Лютер. – А что? Мы вчетвером пока здоровы. И ничем не заразились.

– Но контактировали с заразой, – сказала Диана. – Мы дышали тем же воздухом, жили в одном и том же помещении. Лютер, вы с Николаем вместе спали в том шлюзе.

– Но я в полном порядке.

– Я тоже. И Григгс, и Уотсон. Но если это инфекция, возможно, у нас идет инкубационный период.

– Поэтому нужно исполнять приказы, – заметил Григгс. – Мы остаемся здесь.

Лютер повернулся к Эмме: