— Куда мы идем? — раздался голос за спиной.

— Первое правило, малявка. Заткнись и глаза в землю.

Я слышал, как мелкая что-то бурчит в спину, но это уже не сильно меня волновало. Если она по пути потеряется — не расстроюсь. Меньше проблем на голову бедной уставшей восьмерки.

— Малявка, сострой серьезное лицо. Как будто на встречу с высшим инквизитором идешь. Поняла?

— Да, сэр. То есть, Восьмой.

И снова я вхожу в эти двери. Но раз уж так звезды сошлись, что я рядом, то почему бы и нет?

— Да что же за день-то такой сегодня? — с раздражением произносит коп.

— Освальд, дружище, — кричу я через весь зал. — Смотреть на твою сраную рожу все приятней и приятней. И что я раньше не заходил? А где новенький, а? Куда вы его запрятали?

— Чего тебе опять надо, Восьмой? — спрашивает меня лейтенант. — И кого ты с собой притащил…

Он осекается на полуслове, глядя на белоснежную форму Элис. Да, местные инквизиторы в такой не щеголяют. Сразу видно, что с департамента приперлась. Но тем сильнее искажается от страха лицо лейтенанта.

Инквизиторы приезжают в восьмой сектор с весьма определенными целями. А в последний раз, когда они заходили в здание полицейского департамента, многих офицеров вынесли из него в мешках.

Не знаю, что там было, но скорей всего кто-то слишком сильно зарвался и сунул свой поганый нос куда не следовало. А инквизиция не занимается такими мелочами, как допросы, обвинения и суды. Особенно в восьмом секторе. Дохлые восьмерки не представляют опасности и не доставляют проблем.

Я схватил позеленевшего лейтенанта за плечи и впечатал в стену. Если меня он просто опасается, то вот Элис натурально боится. Просто не понял еще, что она тут не по его душу. Но этот страх мне на руку.

— Освальд, дружище, — прорычал я самым угрожающим тоном. — Говорят, в седьмом районе ночью видели химеру, а я не в курсе.

— Хи-химеру? — принялся заикаться он, переводя взгляд с меня на Элис и обратно. — Впервые слышу.