Пустота отозвалась гулким эхом, словно я находился не нигде, а в каком-то зале с высокими потолками. Странно. Может, я наконец-то сдох? Просто не почувствовал ничего из-за наномашин в организме, а тело на самом деле шагнуло за свой предел.

Или нет? Что-то промелькнуло на самой периферии зрения. Обернулся, но ничего не заметил. Снова, но с другой стороны.

— Черный, — рявкнул я. — Хватит носиться туда-сюда. Что происходит?

— Сам не вкуриваешь? — раздался голос сбоку. Но говорил Восьмерка.

— Не вкуриваю что? — произнес я.

Он лишь лениво махнул рукой и передо мной словно гигантский экран раскрылся. Как будто я в каком-то старом кинотеатре сижу и смотрю на происходящее. Я видел, как камера медленно приближается к дрожащей Элис, сжимавшей пистолет.

Ее губы двигаются, рот открывается, но звука нет. Но я видел достаточно. И страх в зеленых глазах. И слезы, размазанные по щекам.

— Какого черта, а? Отвечай.

— Да просто все, — произнес Восьмерка флегматичным голосом. — Ты отрицал свою сущность, пытаясь забыть кто ты есть. Запрятать подальше, никогда не вспоминать. Ты затолкал собственное прошлое настолько далеко, что оно оторвалось от общей картины. И так родился Черный.

— Нет, все не так, — замотал я головой. Мне стало дурно, захотелось блевать. От этого картинка экрана пару раз дернулась. — Черный снился мне каждую ночь. А потом появился и наяву.

— Черный и есть ты, кретина кусок, — беззлобно ответил Восьмерка. — А теперь ты пытаешься вновь стереть себе память. Забыть все и начать с чистого листа. Как трусливая тварь. И вот он я.

— Нет, нет, нет, — запричитал я. — Я не убивал свою семью. Это не мог быть я. Это был он, Черный Дьявол.

— Может и он, — пожал плечами Восьмерка, делая глоток из фляжки. — Может и ты. Может вообще кто-то другой. Кто же его теперь разберет? Мы же ничего не помним. Черный помнит, но он не скажет. Да и какая теперь разница?

— Выпусти меня отсюда, — взревел я, глядя, как изображение приближается к Элис. Медленно, словно в замедленной съемке. — Я достану химеру и выбью из него правду.

— Э, не-е-ет, — пророкотал голос Черного. — У тебя уже был шанс. Теперь моя очередь. Черный — главный герой в этой игре. Он всех спасет. Он все исправит.

— Что это значит? — опешил я.

— То и значит, тупая ты восьмерка, — прорычал Черный.

— Не обобщай, а? — ответил Восьмерка, глядя куда-то в сторону.

— Черный слишком долго сидел взаперти. Теперь ты посиди. Теперь я у штурвала. Я всех спасу и стану настоящим героем. А вы оба, всего лишь сраные восьмерки.

— Сказал же, не обобщай, — ответил Восьмерка. — Это вы с ним всю кашу заварили, я вообще тут ни при чем.