– Да. Слушаю.

– Линка, это я, – прохрипел он жалобно, – ты можешь ко мне сейчас приехать?

– Ты знаешь, который час? – спросила она возмущенно.

– Нет. Мне очень плохо. Я ничего не вижу.

– О Господи, Герасимов, с тобой, честное слово, не соскучишься. Что на этот раз случилось?

– Я заболел. У меня очень высокая температура.

– Врача вызывал?

– Не могу, Линка. Я не дома. Я в гостинице, под чужим именем.

– Ну здравствуйте, – нервно хмыкнула она, – это что-то новенькое.

– Никто не должен знать, что я в Москве, понимаешь?

– Пока нет, – честно призналась она.

– Слушай, мне тяжело говорить. Приедешь, все объясню. Мотель называется «Светлячок», недалеко от Речного вокзала. Адрес не записывай, запомни. Привези мне каких-нибудь лекарств от гриппа, от простуды, витаминов, воды побольше, в общем сама разберешься. Администратору внизу скажешь, что ты в седьмой номер к Сидорову Ивану Ивановичу.

– О Боже! – тихо вскрикнула Эвелина.

Стас отключил телефон и опять заснул.

Разбудил его настойчивый стук в дверь. Он встал, накинул одеяло на плечи, открыл.

В комнате был полумрак. Эвелина положила тяжелый пакет на тумбочку, поцеловала его в щеку и вдруг отпрянула так резко, что шарахнулась затылком о дверь.

– Стас... – она щелкнула выключателем и медленно опустилась на пол, – Нет, я, конечно, могла незаметно свихнуться. Но Плешаков... И твои родители... Он ведь ездил встречать твоих родителей... А, я поняла, это нарочно так устроили, для твоей безопасности... Ой, кретинка... – Она закрыла лицо руками и несколько секунд сидела на полу, качаясь и тихо постанывая.

– Перестань, Линка, при чем здесь Плешаков и мои родители? Никто ничего не знает. Мне плохо, я лягу. Ты градусник привезла? – вяло бормотал Стас, укладываясь и забиваясь под одеяло. – Встань и накрой меня чем-нибудь еще, мне холодно.

Эвелина резко вскочила, суставы затрещали, глаза запылали, она подошла к Стасу и стянула одеяло с его головы.

– Все! С меня довольно! Сыта по горло! Трудно было предупредить? Ты просто забыл, тебе наплевать, как всегда! Я не люблю, когда из меня делают идиотку, и никому этого не позволю, даже тебе, Герасимов! – она схватила пакет, вывалила на кровать его содержимое, пластиковые бутылки с глухим стуком покатились на пол, – вот тебе минералка, панадол, аспирин, градусник, и привет, дорогой. Поправляйся!