Долго напрягаться им не пришлось — я сдох примерно через минуту. Правда, мне она показалась вечностью. И снова наступило облегчение. Я лежал и с ужасом ждал, что сейчас все повторится.
— Хватит! Больше нельзя!
Послышались возмущенные крики:
— Но Корлин...
— Этот гад еще не все получил!
— Пару раз бы для ума...
— Нельзя! — упрямо отрезал надзиратель, появившийся за спинами ловцов. — Расходитесь, иначе штраф.
Надо мной склонился широкоплечий лохмач с рваным ухом, которого я видел в своей лачуге. Над его головой светился ник:
— Ты мне должен семьсот монет, урод. Ясно? Ясно, я тебя спрашиваю?!
Я медленно кивнул.
Уходить мужики не торопились. Они лишь разошлись в стороны, образовав для меня коридор. Я с трудом встал и побрел к лачугам. Кто-то крикнул в спину:
— Твое счастье, что здесь одни нубы, козел! И никого из Монт Руал. Не то всю жизнь потом по кустам бы от них прятался!
Ага, размечтался. Не боюсь я никого.
Проходя через живой коридор, я старался ни на кого не смотреть, только вперед. И все-таки, заметив Риччи, не удержался и взглянул в его лицо. Он смотрел на меня без злости, скорее, с печалью и разочарованием. Впервые в жизни мне стало стыдно за свой поступок, я почувствовал, что краснею.
Под их взглядами хотелось провалиться сквозь землю — кому ж приятно, когда его ловят на воровстве. Щеки пылали, но я упрямо сжал губы, вздернул подбородок и пошел вперед.
Впрочем, «пошел» — слишком сильно сказано. Побрел, потащился — это да. Чувствовал я себя ужасно: колени тряслись, живот сводило, голова трещала. Я едва успел дойти до угла ближайшего бунгало, и здесь меня вырвало, просто вывернуло наизнанку. Сзади раздался дружный гогот — мужики услышали соответствующие звуки.
— Поделом ему.
— Да мало еще...
Я стоял, прислонившись к стене и слегка покачиваясь. Нет, это не дело, надо брать себя в руки. Глубоко вздохнул, сглотнул мерзкий комок в горле и сколь мог твердым шагом направился в столовую. Хрен с ней, с сытостью, а вот жажда штука плохая.