Илва приблизилась к Олегу, нагнулась и опустила голову ему на грудь. На секунду мне показалось, что она снова лизнет его в лицо. Я отвернулся. Без одежды Илва еще больше напоминала Гулльвейг.

– Хи-хи, – сказала саламандра, сворачиваясь калачиком в очаге. – Хи-хи.

И что-то забормотала себе под нос, словно попугай-пересмешник, повторяющий человеческую речь.

Рассвет над Хвергельмиром стремительный, как удар меча. Только что город накрывала тьма, и вот уже площадь залита утренним светом. У самой земли стелется туманная дымка. Над домами выглядывает солнце. Мы стоим у входа в «Волчью голову» и смотрим на людей Графа. Опоздали, теперь не уйти.

После бегства тролля мы как можно быстрее собрались, чтобы покинуть таверну.

«Я иду с вами, – сказала Илва. – Даже не спорьте».

«Но…»

«Я же сказала – даже не спорьте».

Она обхватила руку Олега и прижалась к нему. Мой друг выглядел смущенным.

Из подземного хода, прорытого троллем, несло сыростью. Туннель уходил в землю под углом, при желании, в него можно было спуститься. В темной глубине завывал ветер. Нагромоздив столы, мы сумели подняться на второй этаж за одеждой и вещами. Илва принесла с чердака меч в ножнах из дерева и плотной кожи.

«Держи, – сказала она, протягивая клинок. – Это один из мечей Бирты. За цветок, что ты подарил мне».

«Спасибо», – сказал я.

«Вы получили меч с бонусом к урону».

Оружие оказалось прекрасно сбалансированным. Шершавая на ощупь рукоять приятно лежала в руке. Круглая гарда и длинное, слегка изогнутое лезвие вызывали в памяти мечи самураев – быстрые, способные перерубить падающее перо. Я вырвал из куртки Илвы клочок меха и уронил на подставленный клинок. Чуда не случилось – целые шерстинки скользнули по режущей кромке и опустились на пол. Ну и ладно. Все равно меч был великолепен. Бонус к Урону… Какой? В чем он проявляется?

«Идем?» – спросил Олег, посадивший саламандру в добытый у Илвы заплечный мешок, сотканный из нити огненных шелкопрядов с южной равнины Раах. Каждые двенадцать лет стаи этих бабочек перелетают через равнину, сжигая все на своем пути, чтобы в пепле отложить яйца, из которых выведутся гусеницы и окуклятся под землей. Собранная из коконов нить обладает огнеупорными свойствами, но вызывает зуд, если шить из нее одежду.

«Зачем тебе саламандра?» – поинтересовалась Илва. Видимо, она не испытывала большой любви к живущему в очаге питомцу и относилась к ящерице, как к неизбежной необходимости. Очаги, в которых обитают саламандры, горят дольше и дают больше тепла.

«Люблю огонь», – пожал плечами Олег.

Теперь мы смотрели на стоящего у памятника Графа. Он наблюдал за нами одним глазом – второй закрывала черная повязка, и улыбался улыбкой маньяка, загнавшего жертву в угол. Жертве не спрятаться. Она обречена, как пойманная кошкой мышь. Граф довольно потирал ладонью кольчугу, блестевшую на груди под меховой курткой. Возле главаря банды переминался с ноги на ногу Сигмар с заряженным арбалетом в руках. Еще человек пятнадцать расположились на площади полукругом. Мне показалось, что среди них мелькнул Вот в черном плаще и широкополой шляпе. Над поднятыми ладонями Олега заплясали огненные руны.

– Даже не думай, – прокричал Граф. – Сигмар на вас весьма зол, и я не хочу его разочаровывать. Стреляет он метко, можете мне поверить. Волшебник сдохнет быстрее, чем скажет «а».

Прищурившись, он проследил, чтобы Олег опустил руки.