Каждое воскресенье наведывался в хутор, среди прочих дел слежу за строительством дома. В апреле сюда прибыли строители с целым обозом материалов, разметили площадку, поставили фундамент из дубовых столбиков, а потом принялись возводить сруб. Работа у мастеров спорилась, дом рос прямо на глазах, до конца апреля они уже перекрыли первый этаж (прясло, как сейчас называют его). Жены мои наведываются на стройку по нескольку раз в день, каждая высматривает свою комнату, сравнивает с другими, иной раз на ходу пытаются поменять что-то в них. Мне уже артельный пожаловался на них, допекают работников своими поправками. Пришлось устроить разнос подругам, с тех пор в строительные дела не вмешиваются, лишь мимоходом, как бы случайно, заглядывают в проемы дома, но к мастерам не пристают.

В том же апреле, в последних его числах, Настя родила дочь. Ко мне в Сечь Мария прислала гонца, старшего своего сына Андрея, ему уже четырнадцать лет, прискакал на моем старом коне Яшке. Оставил за себя на курене одного из своих сотников, вместе с подростком отправился в хутор проведать роженицу и младенца. К моему приезду в бане, где принимали роды, все убрали, Настю и малышку перевели в ее спальню. Подержал на руках запеленатый маленький комочек, поцеловал счастливую подругу, сразу осмотрел ее. Слава Богу, роды прошли легко, без осложнений, с мамой и дочерью все в порядке. Заодно проверил Катю, ей рожать через месяц, ее состояние также не вызывает опасений. Договорились, что через неделю поедем в слободу крестить дочь в церкви, я назовусь крестным отцом, крестной вызвалась Аксинья. Какие-то возможные вопросы у священника по поводу родов у вдовы приму на себя, улажу сам.

На удивление, у нас с батюшкой каких-то проблем, связанных с родами безмужней Насти, не возникло, он принял нас благосклонно, после произнесения крещальных обетов провел таинство крещения, нарек новорожденную Апполинарией, в миру - Полиной. Дома у Насти, ожидавшей нашего возвращения из церкви, мы отпраздновали всей нашей семьей крестины дочери, отведали по обычаю крестильной каши, выпили понемногу вина за здоровье матери и младенца, вручили им подарки. Этот день я полностью посвятил виновникам празднества, отменил все служебные и прочие заботы, с утра до ночи провел с Настей и дочерью. Катя и другие мои подруги также окружили их заботой, приняли на себя все хлопоты с проведением торжества. Настя только счастливо улыбалась, растроганная вниманием близких людей и крещением ее чада.

В начале мая, накануне похода, наши разъезды перехватили у татарской крепости Ислам-Кермен гонца их Крымского ханства с важной вестью. Хан Селим-Гирей I, жаждущий отомстить нам за провал зимней операции и гибель османо-татарского войска, собрал новое воинство численностью 50000 человек, выступил в поход на Сечь, ожидать его надо через две недели. Сирко тут же отменил наш выход, направил посланцев в Слобожанщину, Правобережье, на Дон с кличем к казакам идти на помощь. Войску, собравшемуся в лагере для похода, велел направиться к Ислам-Кермену, взять крепость, здесь укрепиться для встречи татарского войска. Через пять дней, собрав дополнительный обоз со снаряжением, припасами, с полевой артиллерией и пополнением из ближайших округов-паланок, наше двадцатитысячное войско вышло по левому берегу к татарской крепости. Курени по составу развернуты в полновесные полки, в моем насчитывается более тысячи казаков, пришлось срочно за эти дни хоть как-то слаживать новые сотни, назначать командиров, распределять лучших бойцов по подразделениям.

Через три дня осадили татарскую твердыню, наша артиллерия день и ночь выбивала вражеские укрепления и пушки, еще через три дня ночным штурмом по всему периметру стен захватили крепость. Первыми шли штурмовые отряды из числа самых лучших бойцов, они стремительно занимали опорные пункты неприятеля, остальной состав двигался за ними, расчищая от затаившихся татарских стрелков, методично, не спеша, занимая районы и улицы. Приходилось сдерживать горячие головы необстрелянных и непривычных к нашей тактике новичков, учить их прямо во время боевых действий. Практику они получили отличную, воочию видя пример бывалых бойцов, следовали ему и, как результат, достигли поставленной задачи с минимальными потерями. Во всем моем полку убитых и раненых не больше двух десятков, примерно также или ненамного больше в других частях нашего войска.

В последующие после штурма дни усердно готовили редуты, рвы и валы вокруг крепости, продумали и подготовили план заманивания татарского войска в нашу западню. Ко времени подхода неприятеля у нас все было готово, артиллерия и стрелки заняли позиции, полки встали наизготовку вместе с пришедшими на помощь казаками с Дона и Приднепровья. Как только вражеские разведчики приблизились к нашему расположению, начали инсценировку штурма крепости. Артиллеристы вновь открыли огонь по башням и казематам, спешенные драгуны с фашинами и лестницами бросились ко рву, "татары" на стенах дружной стрельбой отбили нашу атаку, казаки отступили, перегруппировались и вновь принялись штурмовать оборонительные линии. Наши дозоры, следящие за вражескими разведчиками, донесли, что лазутчики, немного понаблюдав за нашими "атаками", умчались обратно, видимо звать свое войско на подмогу осажденному гарнизону.

Так оно и случилось, через два часа появились авангардные части, а затем и все войско неприятеля. Оно встало поодаль, в паре верст от наших редутов, только несколько конных групп направились к нашим позициям. Решили поторопить противника, на его глазах бросились в решительный "приступ" стойко обороняющейся крепости, осажденные "татары", радостными криками встретившие появление своего войска, теперь громкими воплями звали на помощь. Враг не выдержал, отбросив привычную осторожность, всеми силами пошел в наступление на наши полки. Подпустив поближе, на дальность поражение, открыла огонь полковая артиллерия, замаскированная за линией наших полков, а после вступила в бой наша конная пехота в линейном строе, дружными залпами встречая рвущуюся вперед конницу противника. Замкнули огневое кольцо артиллерия и стрелки в редутах, пропустившие мимо себя противника, теперь огнем в спину в упор поражали его.

Наш полк стоял наготове на левом фланге, в стороне от основной линии наступления неприятеля. Мы смотрели, как наши товарищи отбивают отчаянный штурм татарского войска, некоторые нетерпеливые командиры и казаки стали роптать, просились идти на помощь к своим братьям, но я отмел такие предложения, всем стоять на месте, наш час придет. Вскоре неприятель, не достигнув успеха в лобовом штурме, потеряв немалую часть своего войска, бросил всю оставшуюся конницу на наш фланг, пытаясь обходным маневром пробиться в тыл наших войск. Теперь нам довелось испытать мощь удара многотысячной конной лавы татар, когда они волна за волной, не считаясь с потерями, шли на наш строй. Но бойцы не дрогнули, даже новички, открывали залпами огонь, менялись шеренгами, вновь стреляли, и так в течении долгих минут или часов.

В критический момент, когда враг, собрав все силы, пошел на решительный приступ фланговых полков, перешла в наступление резервная конная армия, до сих пор стоящая за нашими спинами. Казаки обошли резко остановившийся конный строй неприятеля, стремительно пошли на окружение всего татарского войска, завязшего перед нашими полками. Теперь неприятелю путь назад оказался отрезан, он пытался прорвать окружение в разных участках, но наши бойцы в редутах и драгуны удержали кольцо, вместе с пошедшими вперед полками все более сжимали тающие на глазах вражеские ряды, а потом просто добили залпами в упор. К вечеру все татарское войско полегло на поле битвы, мало кто ушел в свои степи. Путь на восток, в Крым, стал открыт, это стало ясно всем командирам, грех не воспользоваться такой возможностью.

Неделю еще стояли под Ислам-Керменом, хоронили своих павших воинов, бесчисленное войско татар, собирали богатые трофеи, отправили обозом вместе с ранеными бойцами в Сечь. После Сирко собрал все наше сборное войско на круг, решать дальнейшие наши операции. Когда он высказал предложение вновь идти в Крым, единогласный гул одобрения среди всех казаков встретил его слова. В тот же день наше тридцатитысячное войско вышло в поход, мы уже были готовы к выступлению, на сборы время не потратили. Шли широким фронтом, полковыми колоннами, давая возможность нашим коням кормиться на привалах подножным кормом. Трава еще не высохла, ковыльное поле морем расстилалось перед нами, да и влаги достаточно, без особых трудностей за две недели дошли до Перекопа.

Когда мы подошли к крепости и встали у нее на виду, среди защитников татарской цитадели возникла паника, они заметались по стенам и земляному валу, что-то стали кричать, а потом попрятались, только выглядывали с опаской из-за башенных парапетов. Без слов понятно, что они ожидали видеть свое победоносное войско, возвращающееся после разгрома ненавистной Сечи, а сейчас перед ними многочисленное казацкое воинство, не раз захватывающее их твердыню, ничего хорошего для себя не видели, впереди только смерть. Мы не расслаблялись, пусть татары сейчас деморализованы, но сопротивление окажут отчаянное, постараются подороже отдать свои жизни. Тщательно подготовились к штурму, за три дня артиллерийским огнем разрушили не полностью восстановленные с прошлого года вражеские бастионы, а потом пошли на приступ. Как и в прошлый раз, брали центральную крепость, Ор-Капы, в остальных выбили артиллерию, больше они нам особо не помешают, разве что вылазками против нашего гарнизона, здесь мы оставили один полк.

Выйдя в крымскую степь, мы разошлись двумя потоками, основное войско под началом самого атамана пошло на Бахчисарай, Акмесджид и западное побережье, восточная в составе 7 полков под командованием есаула Крыловского направилась к Карасу-базару, Неаполю, Арабату, Эски-Кермену, самым крупным городам на востоке Крыма. Условились встретиться через месяц у Перекопа, всю добычу и освобожденных рабов отправлять тоже сюда. Мой полк остался в основной группе, Сирко приказал мне сопровождать его штаб. В степи почти не встретили ногайцев, доставлявщих нам немало хлопот в прошлом походе, похоже, мы их перебили в минувшей битве. Через три дня обошли стороной Акмесджид, сейчас первая цели у нас Бахчисарай. Еще два дня пути и мы подступили к Салачику, наша артиллерия принялась подавлять вражеские пушки на башнях.

После, когда путь в долину стал открыт, в тот же день подошли к ханской резиденции, уже не торопясь обложили его со всех сторон, с гор тоже, принялились готовиться к штурму. На взятие крепости ушло три дня, меньше чем год назад, здесь уже нет прошлого войска, только гарнизон, да и укрепления еще не полностью восстановили. После еще три дня потратили на сбор добычи, забрали все ценности из ханского дворца и богатых городских кварталов. Самого хана не застали в крепости, опять сбежал в горы, не успели наши казаки перекрыть ему путь. С большим обозом из сотни повозок, доверху нагруженными захваченным добром, а также с более двух тысячами освобожденных нами рабов повернули обратно к Акмесджиду, через неделю с захваченной второй крепости отправили вдвое увеличившийся обоз и колонну рабов под охраной в Перекоп, сами же пошли на западное побережье, к Гезлеву.

На пути к портовому городу у меня возникла мысль захватить его порт до штурма самой крепости. В прошлый раз самые богатые купцы успели сбежать на своих судах с основными ценностями, мы взяли намного меньше добычи, чем ожидали от такого богатого города. Хорошо обдумал план захвата, видимого изъяна не нашел, на дневном привале обратился к кошевому:

- Иван Дмитриевич, в Гезлеве нельзя дать купцам бежать морем, самые ценное добро уйдет с ними. Предлагаю захватить вначале порт, только потом идти на приступ крепости. Порт я возьму с лучшими бойцами своего полка. Рядом с Гезлевым есть рыбачьи поселки, мы наскоком прихватим там лодки, на них ночью скрытно отправимся в порт, здесь нападем на стражу и возьмем суда. На них за ночь перевезем весь мой полк и будем удерживать порт до взятия крепости. Как только он будет у нас, я пошлю морем гонца к вам, начинайте приступ. Отправьте еще полк ко мне на подмогу, будем также атаковать крепость, со стороны порта. Можно брать ее без долгой артиллерийской осады, пусть только наши гармаши свяжут боем вражеских пушкарей. Да и мы на судах прихватим с собой пушек, будем со своей стороны бить по вражеской артиллерии и крепостным воротам.

Сирко внимательно выслушал меня, задумался, а потом дал добро моему плану, только добавил, что отправит в порт два полка, общее командование будет на мне. Тщательно обсудили совместные действия, после он вызвал командиров двух полков и пушкарей, разъясним им суть нашей операции, перевел их под мое командование. За день до подхода к Гезлеву три наших полка и приданная артиллерия отошли от основного войска и направились к заливу Сасык южнее города, здесь на его берегу расположена рыбацкая деревушка Саки. В наступившую ночь скрытно подобрались к ней, окружили, а после стремительно заняли все дома. Вывели из них рыбаков, вместе с ними направились к рыбацким баркасам. Отобранная мною сотня самых опытных бойцов разместилась на утлых суденышках, взялась за весла и отправилась к Гезлеву, остальные остались в деревне дожидаться нашего возвращения с большими судами.

Захват порта прошел без каких-либо трудностей, на подходе к нему я взял под свой контроль сознание всех находящихся в нем - стражи, команды судов. Мои бойцы разошлись по судам, их оказалось около двух десятков торговых флейт, шаек и два военных галиота. Военные корабли оставил в гавани порта, торговые же направились к рыбачьему поселку за нашими полками. За ночь они совершили три ходки, перевезли половину нашего отряда и всю артиллерию, с наступлением дня продолжили свои рейсы. Высадившийся десант занял всю территорию порта и подступы к крепостным воротам со стороны моря. Как только на рассвете с той стороны крепости раздалась артиллерийская канонада, открыли огонь и мои пушкари, по орудийным башням и крепостным воротам, продолжали бомбардировку весь день.

Перед рассветом в условленный час пошли на штурм с обеих сторон, через разбитые проемы ворот, на разных участках стен. К полудню окруженные защитники крепости пали с минимальными нашими потерями, никто не ушел, купцы тоже, все добро оказалось в наших руках. Два дня грабили город, вымели подчистую, после с обозом в две сотни повозок, тремя тысячами бывших рабов отправились к Перекопу. Через неделю подошли к защитному валу, приступили к штурму остальных двух крепостей, атаман решил разрушить все Перекопские укрепления. За три дня разнесли башни с орудийными позициями, стремительным штурмом перебили небольшие гарнизоны крепостей, подорвали под основание башни, стены, казематы. Дождались возвращения группы Крыловского, многоверстовой колонной направились в родные края.

На полпути от нас отделились донские казаки, от совместного похода они ушли довольные, с богатым дуваном. Да и многому научились в боях у нас, новым нашим приемам и построениям, мы щедро делились своими знаниями и умениями. Путь домой прошел без особых затруднений, ногайцы беспокоили нас нечасто, охранение четко справлялось с их наскоками, без своих потерь. У Сечи расстались с казаками из Правобережья и Слобожанщины, Сирко поблагодарил их за помощь, не обделил с добычей. Мы же разошлись по куреням, через два дня разобрали дуван, после отправились к своим семьям. Я успел сразу по приходу в Сечь съездить на день в хутор, проведал своих родных, приласкал Катю, в прошедшем месяце родившую мне еще сына. Без меня его не стали крестить, будем на сорока дневном сроке.

В свой отпуск отметил новоселье, мы всей большой семьей перешли в только что выстроенный и обустроенный мебелью, необходимой утварью дом. Он получился на загляденье, высокий, со светлыми комнатами, украшенные узорами и резьбой стены, крыльцо, лестница, наличники. Строители потрудились на славу, я вручил артельному оговоренную сумму и сверху немалый прибыток за отличную работу. Теперь у каждой моей подруги своя комната, у меня отдельный кабинет и спальня, на втором этаже у детей отдельные спальни для девочек и мальчиков, общие игровые комнаты, есть еще зал для физических занятий с тренажерами, я их сам продумал и заказал мастерам. Дети в первый день носились по комнатам, не могли нарадоваться, призывы матерей угомониться остались без внимания. Я же дал им возможность порезвиться, только чтобы не сломали себе руки-ноги, да и снаряжение в комнатах.