– Госпожа моя, я только о вас и забочусь! Разве я пошла бы на такое, если бы боялась за себя? Мне теперь не жить, если меня поймают. Прошу, госпожа, спасите меня. Я вам всегда буду помогать!
– Какая же ты глупая, Румия. Неужели ты думаешь, что я нуждаюсь в твоей помощи? Неужели думаешь, что можешь мне угрожать? Шантажировать? Нет, Айше, ты слышала? Она вздумала запугивать меня! – Служанка кивнула с едкой ухмылкой. – Слушай меня, ты, несчастная. Только попробуй обвинить меня в чём-нибудь перед эмиром, и он сам прикажет отрезать тебе голову. Не забывай, что я теперь его жена. Первая и единственная. Та, которая скоро родит ему наследников. Думаешь, твоё слово против моего хоть что-то значит? Ты сегодня же уедешь из Эль Хаджа. Скроешься и больше никогда не покажешься мне на глаза. А если тебя всё-таки поймают, будешь держать свой змеиный язык за зубами. Даже если тебя станут пытать. А иначе… – Давия усмехнулась, а Айше, ловко поймав Румию за волосы, дёрнула ту так, что ей пришлось упасть на колени. – Иначе я прикажу обезглавить всех твоих родных. У тебя же мама есть. И маленькая сестрёнка. И ещё много родни. Так вот я их уничтожу. Сотру с лица земли. Что скажешь?
– Не надо, госпожа, прошу вас, не трогайте их! Я уеду! Уеду! Скроюсь сегодня же! А если меня поймают, скажу, что одна из любовниц эмира приказала русскую убить! Клянусь, госпожа, я не выдам вас!
– Хорошо. Я рада, что ты не настолько глупа, как мне показалось. Отпусти её, Айше. Дай немного денег и выведи из дворца так, как привела. Чтобы никто не видел. Прощай, Румия. Благодарю тебя за службу.
Уже оказавшись на улице, девушка обняла себя руками и пошла прочь по обочине. Втянув голову в плечи, разрыдалась. Мать и сестра – единственные люди во всём мире, из-за которых она была готова сносить унижения. Будь она одна, ни за что не влезла бы во всю эту грязь. Но матери нужны деньги на лечение сестрёнки, и Румия пошла на всё… Только теперь как выжить самой? Ведь шейх эль Хамад рано или поздно узнает, кто виновен в гибели русской. И тогда самый страшный грешник не позавидует судьбе бедной Румии. Она думала, заберёт драгоценности, родных и сбежит. А теперь что? Куда ей деваться?
Обернулась, зло посмотрела на дворец змеи и тихо прошипела:
– Будь ты проклята, тварь!
ГЛАВА 42
Каждый мой шаг отбивается эхом в голове, пульсирует в висках, и ног уже не чувствую. Но остановиться не могу. Если перестану ходить, снова догонит страх. А я его ненавижу. Не могу больше выносить его. Нет сил это терпеть.
Раз, два, три…
Раз, два, три…
Раз…
– Может, хватит, а? Заебала ты мельтешить, на нервы действуешь! – рявкнула на меня Ольга, а Янка наградила её осуждающим взглядом.
– Да отвали ты от мелкой. Не видишь, в панике девка. Малая она ещё. Это ты с малолетства по койкам с мужиками прыгаешь, а она девочка хорошая, не шалава.
Ольга презрительно фыркает.
– Шалава, не шалава, а с нами тут сидит. Значит, ничем не лучше. Ну или просто не повезло. Какая на хер разница. Нам всем когда-то не повезло.
Я останавливаюсь, покорно плюхаюсь на лавочку. Смотрю на свои колени, где уже сошла кровавая корочка, но ещё видны розовые следы, судорожно сглатываю.
– Я не могу. Не смогу так… С этими мужиками. Не смогу.
– А придётся, – добивает Ольга. Я её уже почти ненавижу, хотя и понимаю, что это от злости, от ненависти к себе она так. Потому что устала, потому что сил у неё тоже больше не осталось. – Они тебя спрашивать не будут, чего тебе там хочется. На четвереньки поставят, по херу с обеих сторон засунут и выебут. А будешь сопротивляться – ломать начнут. Да так, что взвоешь. Тебе после такого групповуха мёдом сладким покажется. Так что не прикидывайся принцесской, тут всем на тебя похер, даже им, – кивнула на Миру с Яной.
– Ты заткнёшься или нет? – рыкнула на неё Мира и, приобняв меня за плечи, к себе прижала. – Может, обойдётся ещё, а? – встряхнула меня, ободряюще улыбнулась. А я в её глаза голубые-голубые смотрю и вижу там небо родное, такое чистое, такое спокойное. Мне домой хочется, обнять тётю Глашу, даже Катьку. И пусть она деньги взяла за молчание, плевать. Я прощу. Я всех прощу. Даже Халима. Я его уже простила. Да я бы расцеловала его, зайди он сейчас в эту дверь!