Неожиданно всё прекращается. Когда понимаю это, его уже нет на мне, нет рядом. Запоздало возвращается способность слышать и шевелиться, и я, приподнявшись, вижу, как шейх накидывает на себя одежду. Грязно ругаясь по-арабски, сыплет проклятия на мою голову, а затем покидает комнату, и я вздрагиваю от оглушающего хлопка двери.

Сворачиваюсь в клубочек и закрываю глаза. Что ж, ещё один день в проклятом золотом дворце пережит. И хорошо. И замечательно. Это значит, что осталось на день меньше…

Просыпаюсь от прикосновения к своей руке, вздрагиваю и тут же сажусь на кровати, жмурясь от яркого солнца. Здесь, в Эмиратах, оно слепит и жжёт. А может, я просто соскучилась по дому.

– Ты опять рыдала всю ночь, – недовольно поджав тонкие губы, констатировала Саадат. Я же, осознав, что шейха здесь нет, снова падаю на подушки и закрываю глаза рукой.

– Ты можешь не будить меня так рано? – откашливаюсь, потягиваюсь под простынёй.

– О, прости меня, красавица, но я не могла ждать, – слышу по голосу, она улыбается.

– Ну, что там ещё? – хмурюсь, но смиренно встаю, опуская ноги на пол.

– Подарок, – довольно щурится Саадат, и мне на колени ложится чёрная коробка с золотым тиснением. – Видимо, эмир остался доволен тобой этой ночью, – сообщает заговорщицким тоном. – Ну же, открой! Посмотрим, что там.

Я вздыхаю, приподнимаю крышку и застываю, увидев перед собой записку и новое колье – ещё шикарнее, чем прежние подарки. Витиеватые, золотые змеи сплетаются в одну, обрамляя своими чешуйчатыми, блестящими телами огромные бриллианты. В том, что это именно бриллианты, нет никаких сомнений.

– Как красиво, – шепчет Саадат, я же сглатываю, уставившись на записку. Нет сомнений, это от Халима. Только мне не достаёт мужества прочесть её. – Ты идёшь по верному пути, девочка, – нахваливает меня женщина, присаживаясь рядом. – Господин велел сегодня своим поварам приехать в наш дворец. Теперь они будут готовить здесь.

– Что? – поднимаю на неё рассеянный взгляд.

– Говорю, что теперь шейх Халим будет проводить с тобой больше времени. Очень хороший знак, – уверенно произносит Саадат, при этом вздёргивает нос так, будто именно она приложила к этому руку.

Я же мгновенно впадаю в уныние. Ещё больше шейха я не вынесу.

– Что ж, ясно, – цежу сквозь зубы, убирая коробку. Быстро пробегаю глазами записку.

«Я был груб этой ночью. Прими мои извинения».

Немногословно. Впрочем, его слова мало чем помогут. Швыряю записку на кровать, накидываю халат.

– Завтрак? – смотрю на Саадат и ловлю на себе её задумчивый взгляд.

– А что ты хочешь?

– Хочу прогуляться.

– Тогда пойдём, прогуляемся, – улыбается хитро.