Сегодня Дина с Димой в школу не пошли. И это было не их решение. Михаил Андреевич наотрез отказался отпускать молодёжь, чем сильно удивил Дину.

— Завтра поедете, когда автобусы пришлют! — Наказал мужчина, наблюдавший за ситуацией в городе через радиоканал.

В город вывели военную полицию и установили комендантский час в девять вечера. Губернатор связывался с Москвой и ждал решения, касательно выхода из блокады. Горожане разделились на два лагеря: одни призывали устроить самосуд над Хакером, ведь это он устроил эту вакханалию; вторые же были уверены в том, что город страдает от тех самых синаффектусов, которые ищут Хакера с целью его уничтожения.

Магазины оккупировали с небывалой скоростью. Продукты и средства первой необходимости разлетались как горячие пирожки на вокзале. Даже пресловутая гречка и туалетная бумага за пять рублей исчезала с прилавков. Паникёры уже лезли из каждого утюга, призывая скупать питьевую воду, ведь скоро отключат и её!

Соседка Чарских по лестничной клетке — Нателла Германовна, которой от силы шестьдесят пять лет, вовсю сетовала, что грядёт зима, как в далёком 41 году, она ведь знает, какого это было! На это Валентина Семёновна лишь разводила руками и вздыхала, стараясь не влезать в спор с одинокой женщиной, которая переехала в Ленинград тогда, когда город уже носил гордое название Санкт-Петербург.

Утром следующего дня полностью отключилось электричество. Валентина Семёновна разбудила молодёжь в школу. Автобусы пустили по расписанию и их транспорт приедет через сорок минут. Пока Дина намывалась в душе, Дима собрал свой скудный запас учебников. Смартфон, который так и не включился за целые сутки, был также брошен в карман.

— Иди завтракай, я скоро подойду. — Произнесла запыхавшаяся Дина, возвращаясь в комнату и доставая школьную форму. У Дины сильно билось сердце, предвещая опасность или угрозу. Что-то в этом дне ей казалось жутко неправильным. Возможно, её собственное решение ехать в школу?

Зная, что у Троицкого с собой нет нужных тетрадей и учебников, Дина на всякий случай прихватила чистую тетрадь для записей, чтобы Диме было на чём писать. А учебники они и так таскали по очереди.

— Дина! — Услышав зов Троицкого, Дина припустилась. Быстро заколов волосы на затылке и натянув тёплый джемпер, Чарская выскочила в коридор.

— Я готова. — Скидывая сумку у порога, Дина уже приняла позу фламинго, натягивая сапоги.

— Дина, поешь, пожалуйста. — Рядом скоро материализовался Троицкий, внимательно глядя на подругу.

— Мы всего на четыре часа. — Отмахнулась девушка, полностью переобувшись. — Приду и поем. Съем сразу две тарелки. — Воодушевлённо пообещала Дина, представляя себе целый таз еды.

— Дина, поешь сейчас. — Дима ухватил Дину за крутку, которую она уже сняла с вешалки.

— Ты чего? — Возмутилась Чарская, вырывая рукав.

— Дина, я прошу тебя, в последний раз, позавтракай дома. — Троицкий говорил будто сквозь зубы. Словно его что-то злило.

— Ладно-ладно! — Отпустив одежду, но не разуваясь, Дина протопала на кухню.

С шумом приземлившись на табуретку, Чарская взяла ложку, с трудом запихала в себя овсяную кашу и откусив от бутерброда, кинула злобный взгляд на друга.

— Доволен? — Пробубнила Чарская, залпом запивая сладким чаем.

Дима коротко кивнул.

— Мы ушли! — Крикнула на прощание Дина, на ходу наматывая шарф и натягивая шапку.