– Долго не курил, а сегодня сорвался, – ровный тон молодого человека не выдавал ни единого намека на претензии к Анне, чем еще больше ее расстроил. Она предпочла бы порцию грубости в свой адрес.

– Прости меня, Ваня! – она внезапно перешла на «ты», пытаясь поймать его ускользающий взгляд. – Я очень виновата! Но позволь все объяснить – ты увидишь, что моими поступками двигали только лучшие намерения!

В комнате, охваченной полумраком, стояла гробовая тишина. Единственным источником света служила лампа, длинной ножкой прикрепленная к мольберту и освещающая рабочий холст. Царящий вокруг беспорядок: во множестве разбросанные по полу кисти, тюбики и другая утварь – все указывало на то, что несколькими минутами раньше здесь кипела жаркая работа.

– Видимо, мы опять вас прервали, но все зашло слишком далеко, чтобы ждать до утра! – проговорила Анна, глядя на заднюю стенку картины. Иван молчал, и она присела на краешек дивана, наблюдая, как босые ноги юноши привычными движениями передвигают рассыпанные на полу предметы в кучку. Домашние джинсы, старая майка, заляпанная краской, перевернутая назад кепка, держащая в узде непослушную челку – все придавало его внешности еще большую привлекательность. Усталый вид и темные круги под глазами несколько обострили черты лица, привнеся в образ юноши некую аристократическую утонченность.

– Вы тоже актер? – поинтересовался Иван у Карена, обозревающего минорные пейзажи на стенах. – В каком театре служите?

Тот с ответ лишь улыбнулся, жестом переадресовав вопрос в сторону Анны, которая забыла все слова и не понимала, с чего начать свое оправдание.

– Постой, – вдруг произнесла она, – а почему ты вышел на улицу? Ты ведь направлялся к нам? Но как ты узнал, что мы внизу?

Иван усмехнулся, спасая банку с растворителем из-под ног Карена.

– Ночью здесь отличная слышимость, как в колодце, – пояснил он. – А вы не очень-то тихо разговаривали – даже музыка не помешала мне узнать ваш голос, – голубые глаза скользнули по Анне, вызвав знакомый трепет. – Тогда я ее просто выключил и прослушал вашу трактовку событий. Возможно, это было не очень культурно, но вы уж меня простите! – немного язвительно проговорил юноша. – Так что вам не стоит повторяться! – Анна почувствовала огромное облегчение от того, что ей не придется по новой все объяснять – она порядком выдохлась за вечер, выкручиваясь сначала перед дочкой, а затем изливая душу Карену. – Но это ничего не означает – пока я не решил, готов ли обсуждать ваши проделки, мне нужно серьезно подумать! – добавил Иван.

Он подвинул неровно стоящий холст, преграждавший перемещение любопытному гостю и посмотрел на Анну в упор.

– Согласитесь, все это несколько странно! И где гарантия того, что этот парень не подставной? – произнес Иван. – Лучше признайтесь сразу! Меня уже ничего не удивит.

– Согласен, гарантии никакой! – вдруг выдал Карен. На спине его пиджака расплывался рисунок, выполненный дождем.

– Карен! – возмутилась Анна, оттянув ворот так, что раздался треск рвущихся ниток. – Ну что вы такое говорите?! Ведь нас сейчас просто выставят за порог!

Карен весело расхохотался.

– Но гарантии действительно нет, – развел он короткими руками. – На самом деле, Иван, вам стоит гордиться уже тем, что интерес к вашему творчеству сподвиг эту женщину развить столь бурную деятельность! – проговорил он. – Окажись я на вашем месте – мне было бы очень приятно!

Анна почувствовала, что в голове все окончательно замылилось.

– У тебя есть кофе? – обратилась она к Ивану, поднимаясь с дивана.

– На кухне, в верхнем шкафчике, – юноша все еще не был настроен проявлять излишнее гостеприимство.

Анна долго нащупывала в темноте выключатель, а затем по привычке искала бутилированную воду или, на худой конец, какой-нибудь фильтр в виде кувшина. Не обнаружив ничего похожего, она подставила чайник под кран. Отвинтив крышку стеклянной банки, она вдохнула запах растворимого сублимата – не самого дорогого, но вполне себе приятного.

Под шум закипающей воды женщина вытащила руки из рукавов, быстрым движением перекрутив платье в подобающее ему положение. Наконец-то шея освободилась от неприятных тисков, позволяя хозяйке почувствовать себя в своей тарелке.