Сложная военная обстановка не располагала к шумным развлечениям и бурным возлияниям — принц стоически держался вот уже несколько дней. Однако как раз перед выступлением высокородного командира Второй гренадёрской дивизии, входящей в состав Седьмого корпуса, словно бес попутал. Пирушка получилась знатная и затянулась глубоко за полночь.
Именно из-за позднего пробуждения принца Мекленбургского выступление Раевского затянулось, корпус не смог далеко уйти от Смоленска, подхватил оставшуюся в живых одну пятую часть дивизии Неверовского и вернулся. И бой принимал уже на окраинах города.
Отчитывать родственника Александра I никто не решился, но поражены случившимся были все. Даже бывалые вояки не могли припомнить случая, когда грубейшее нарушение воинской дисциплины пришлось бы столь кстати.
Корпус Раевского приготовился держать оборону в предместьях Смоленска. Подход армий Барклая и Багратиона ожидался лишь на следующий день, от Раевского их отделяло чуть меньше сорока километров. День клонился к закату. Отыграли багровые языки на смоленской крепостной стене, строенной ещё при Борисе Годунове. Обречённый город окутала душная ночь на 16 августа. Такая же жаркая и душная, как и все предыдущие…
А в восемь утра показались колонны гренадёров маршала Нея. Отсюда началась ещё одна славная страница русской истории — Седьмой корпус в течение дня сдерживал удары и Нея, и Мюрата, и подтянувшегося позднее Даву, покрывая себя неувядающей славой!
Прибыл Наполеон, он уже грезил генеральным сражением и победой. И лишь в пятом часу пополудни на противоположном, правом берегу Днепра появились передовые отряды армии Багратиона.
Барклай подошёл ближе к вечеру.
— Опишите картину, альфа, — прошелестело в мозгу, и оператор подкрутил ручки настройки на хроношлеме.
— «Храбрец» в зоне активных боевых действий. Его энергетический потенциал продолжает оставаться очень высоким: и ближний, и дальний круг взаимодействия буквально насыщают объект позитивом. Вера в командира, готовность по его приказу броситься в бой, отстранённое отношение к собственной безопасности и даже жизни в свете единого мотивационного порыва. Всё обострено до крайности.
— «Танго»?
— «Танго» более удалён. И более отстранён. Негативные тенденции со стороны всех кругов взаимодействия сохраняют повышенную напряжённость. Перевес «Храбреца» на ментально-энергетическом уровне максимальный.
— Отлично, альфа. Найдите точку пересечения «Танго» и «Храбреца» в хронокоординатах ночь с 17 на 18 августа 1812 года и сделайте её активной. Пора ломать ситуацию…
— Слушаюсь, омега.
Бонапарт ждал выхода русских войск. Вся Европа знала авансы французского императора — русские будут разбиты в первом и единственном генеральном сражении. Так пусть это произойдёт под стенами Смоленска! Однако 16 августа вместо большой решающей драки император получил тяжёлые арьергардные бои, ощутимые потери и не приблизился к заветной цели ни на шаг. По сути, день этот стал днём победы русского оружия.
И утром 17 августа перед «Великой армией» стоял всё тот же крепкий орешек — зарывшиеся в земляных укреплениях и укрывшиеся за крепостной стеной русские пехотинцы и мощная артиллерия. На высотах правого берега Днепра были установлены тяжёлые батареи поддержки.
Напрасно ждал Наполеон выхода русских армий в чисто поле. Вместо этого он дождался донесения об отходе армии Багратиона севернее. Не сумев переправиться через Днепр, французы предприняли яростную бомбардировку Смоленска, и хоть старая крепостная стена выдерживала удары двенадцатифунтовых ядер, скоро в предместье и в городе начались пожары.
В два часа пополудни польский корпус Понятовского захватил восточные предместья. Позднее корпус маршала Даву совместно с поляками окончательно оттеснили оборонявшихся, и теперь русские войска сражались в пределах крепостных стен. Но преимущества это французам не дало. Корпуса непобедимой армии Наполеона, поставившей на колени пол-Европы, увязли в перестрелках под крепостными стенами и на древних улицах города. Потери были чудовищны, наступление захлёбывалось.
Позже в своих мемуарах бригадный генерал граф Сегюр напишет:
«Развёртывая штурм, наши атакующие колонны оставляли длинный и широкий след из крови, раненых и мёртвых. Говорили, что один из батальонов, повёрнутый флангом к русским батареям, потерял целый ряд в своём подразделении от единственного ядра. Двадцать два человека разом…»
К вечеру, отчаявшись прорваться, Наполеон прекратил штурм и устроил обстрел Смоленска из сотни тяжёлых орудий. Теперь город представлял собой один огромный костёр, а жар от огня был такой, что прямо на деревьях запекались плоды. Ночь с 17 на 18 августа не была тёмной — огни пожарищ освещали всё вокруг на большом расстоянии.