Я проталкиваюсь к выходу из школы, и свежий воздух остужает меня. Облака затянули небо до конца дня. В воздухе витает запах мыла, как всегда бывает перед дождем.

Я делаю несколько коротких вдохов, чтобы привести мысли в порядок.

Я хороню свои чувства глубоко в душе.

Я хороню их там, где похоронены все ненавистные мне воспоминания, всё то, при мысли о чем у меня всё внутри переворачивается! Хороню, надеясь, что, если я накидаю на них побольше земли, они больше не вылезут, потому что это не цветы и не растения, которые растут в земле, это трупы, которые разлагаются.

«Думай о чем-нибудь другом! Думай о другом», — повторяю я сам себе, идя к северному залу. Думаю о спортивных машинах или о крышках от бутылок. Думаю о повторе старых передач. Думаю о тротуарах. Кассовых аппаратах. О числах, написанных от руки. О чем угодно, лишь бы эздэ Не затрагивало чувств, лишь бы эти мысли могли заглушить мои эмоции.

Это помогает.

Это всегда помогает.

Тогда я снова могу быть Щенком, невидимым для демонов, могу вернуться в тень. Там я буду в безопасности, пока очередной демон не признает во мне маленького мальчика, и тогда мне опять придется пройти через все это.

Я полностью прихожу в себя к тому времени, Когда встречаю Сина и Кейта — они стоят у дорожного знака, демонстрирующего проезжающим машинам название этого отстойного места.

— Готовы? — спрашиваю я.

Они больше не облокачиваются на табличку с надписью «Старшая средняя школа Ковингтона» (Covington Senior High School), мы втроем идем по тропинке, уходящей в сторону от дороги, когда начинает накрапывать дождь.

Я не против дождя.

Я не против того, чтобы согревать руки своим дыханием, или того, что вода струится по моему лицу. Все это не имеет значения, когда я иду по тропинке в лесу.

Всю свою жизнь я проводил большую часть времени в лесу, выбирая тропы, вьющиеся сквозь лабиринты деревьев и мимо зарослей кустарников, таких густых, что все вокруг теряется из виду, в поиске потаенных мест, надежных укрытий, которые найдутся в каждом лесу.

Я на несколько метров отстаю от Сина и Кейта.

— Давай! Пошевеливайся! Льет как из ведра! — кричит мне Син, идущий впереди. Его голос заунывный, как ветер. Я снова дышу на руки и замечаю, что мне намного холоднее, когда промокает одежда, а вода попадает в боты, отчего у метая коченеют ноги.

Трудно поверить, что на дворе весна. Мне кажется, что она всегда похожа на ребенка, который иногда не знает, плакать ему или смеяться. Весна никогда не знает — то ли овеять нас зимней прохладой, то ли начать готовить нас к лету.

Я начинаю привыкать к этому лесу. Он уже мне не чужой, как это было месяц назад, когда я впервые вошел в него. Он становится моим, как и лес за домом моей матери. Деревья больше не смотрят на меня, как на незваного гостя. Они позволяют мне идти беспрепятственно. Их корни спрятаны в земле, чтобы моим ногам было легче найти путь, петляя в густом лесу. Лес принимает меня. Признает, защищает меня.

Когда я догоняю Кейта и Сина, мое лицо слегка розовеет от холода, а руки обветрились и покраснели.

Кажется, ветер не доставляет им особых хлопот.