– Я устала, отец, жить этим чувством.

– Тогда позволь Господу взять у тебя эту ношу.

И снова он говорил искренне. Я снова пожалела, что просто не могу последовать его совету. Открыть свое сердце. Поверить так, чтобы жить мне стало более-менее легче.

– Извините, отец. Я просто не могу.

Он вздохнул:

– Все хорошо.

В его голосе послышалось уныние, а я подумала, что работа священником перестала приносить столько удовлетворения, как бывало в прошлом, когда католики не задавали вопросы, а просто молились.

– Извините, отец. Я хочу вам верить.

Он засмеялся:

– Об этом говорит уже то, что ты сюда пришла. А если у тебя не получается верить, не волнуйся. Бог верит в тебя. Он не даст тебе отступиться от Него так легко.

Я никогда прежде не слыхала, чтобы священник смеялся в исповедальне.

– Дело не в том, что я не знаю, куда бы мне запихнуть чувство вины. Или свои мысли, что в том была моя вина. Я знаю, что моей вины нет.

– Но ты вся в ранах.

– Да.

– И ты ищешь, чтобы кто-нибудь их залечил.

Я протерла лицо ладонями, чувствуя слезы на пальцах.

– Да, наверное.

– Моя работа состоит в том, чтобы сказать тебе, что ты найдешь это в церкви, – сказал священник. – Надеюсь, хотя бы об этом подумаешь.

Мне нравился отец Хеннесси – у него было чувство юмора.

– Если кто и смог бы меня убедить, отец, думаю, это только вы.