Я моргнула, а затем похлопала по своей чёрной зимней куртке, и вуаля!

— Ты гений, Эйделин!

— Я всё-таки достану для тебя шнурок на шею.

Я закатила глаза, и начала запихивать вещи обратно в сумку.

— Осторожнее. Я отвечаю за твой девичник. Если ты достанешь мне шнурок, я закажу фаллоимитатор и отправлю его на имя Нэша.

Эйделин разразилась смехом.

— Извращенка.

— Я выросла с четырьмя братьями. За одного из которых ты выходишь замуж.

— Знаю. Не могу дождаться.

Я притворилась, будто меня сейчас стошнит, хотя тот день, когда Эйделин и Нэш сошлись, был лучшим днём в моей жизни. Лучше него был только день, когда я продала свою цифровую обложку для книги за тысячу баксов.

— Пока, чика.

— Пока, Никки.

Я забросила телефон в сумку, затем выудила из кармана ключи и была уже готова разблокировать двери машины — когда-то это был прекрасно работающий брелок, пока не перешёл к Найлу — как вдруг кто-то постучал меня по плечу. Мой пульс ускорился, я зажала ключи между пальцами и развернулась.

Парень, на котором была надета бейсбольная кепка, несмотря на то, что солнце село ещё час назад, держал в руках тампон.

— Ты уронила вот это.

Несмотря на то, что его лицо находилось в тени, его великолепие и мужественные черты не укрылись от меня — прямой нос, тёмные глаза, чувственный рот, точеная челюсть, двухдневная щетина и сильная шея. Он был именно тем парнем, которых я рисовала на обложках книг. Высокий, тёмноволосый и до неприличия красивый.

Но затем мой взгляд упал на что-то, что усмирило мои похотливые желания. Тогда же исчез и мой страх. На нём была детская переноска. Не то, чтобы я не любила детей, но обычно дети предполагали наличие жены.

Его ноздри слегка раздувались, пока он крутил в руке тампон в полиэтиленовой упаковке. Точно. Именно из-за него он и подошёл ко мне.

— Спасибо.

Я взяла тампон у него из рук и засунула его в свою сумку.