— Я был бы и сам счастлив, если бы она не смотрела на меня как тигрица, — произнес Хэнк с мрачной серьезностью. — Кажется, у нас обоих ревнивые супруги, а? — Он подмигнул Энджел. — Я лучше пойду к ней, а то она подумает, что я слишком долго не уделяю ей внимания.

Саманта пришла в ярость, краска выступила у нее на лице. Энджел… Анджелина… Это была любовь Хэнка, та самая женщина, о которой он часто рассказывал и чье имя произнес в бреду, избитый. И Саманта теперь стояла рядом с ней и разговаривала, даже любовалась…

— Потанцуем, querida?

— Нет, — прошипела она, но Хэнк не обратил на ее слова внимания и увлек к танцующим.

— Думаю, наш друг сам создал себе проблемы, — заметил Брэдфорд, последовав примеру Хэнка.

— Не больше, чем я, — многозначительно ответила Энджел. Брэдфорд заворчал при упоминании своей ревности. Женщина, которую он любил, была дорога ему. — Все же он счастлив Она красива.

— Думаю, она тоже счастлива.

— А ты?

— Ей далеко до меня.

Брэдфорд с гордостью посмотрел на жену и привлек ее ближе.

— Как я люблю тебя, Энджел. Саманта посмотрела на танцующих Брэдфорда и Энджел, и глаза ее заблистали зелеными огнями.

— Уйди, Хэнк. Предупреждаю тебя. — Она попыталась вырваться от него, но не сумела.

— Не собираешься ли ты устроить сцену? Твой брат наблюдает за тобой.

— Наплевать!

— Почему ты сердишься?

— Я не сержусь! — парировала она яростно и прошипела:

— Как ты посмел поставить меня в такое неловкое положение, назвав ревнивой?

— А разве это не так?

— Нет!

— Тогда почему ты убиваешь меня взглядом?