– Воислав появился?

А вот и он сам. Стоит, радостно лыбится. Рядом – незнакомая девчушка.

– Ты взял Азика?

Он степенно кивнул:

– Как и просили – теплым повязали. Я ребят оставил там, в доме. А сам сюда, значит, за новостями пошел. А где арамбаши? Карабарис где?

– Я – Карабарис.

Он обескуражен. Подошедшие гайдуки, ухватившие обрывок разговора, переглядываются. Но, видимо, в глазах моих что-то есть, слова дальнейших расспросов так и остались в нелюбопытных глотках.

Воислав смущенно чешет макушку:

– Так… Это… – он вздыхает. – Ага… Понял.

– А это кто? – показываю на девку, пожирающую меня глазищами из-за спины гайдука.

– Мы ее у дома палача приметили. Там пустырь, лабаз разрушенный. Думали – что за птица? А она вас спрашивает. По имени. Говорит, родственница.

Скептически хмурюсь. Девушка встревает:

– Мне Петр Джанкович нужен.

– Говори.

Что-то неуловимо знакомое в движениях, в осанке. Глазами впилась мне в лицо, будто прожечь дыру собирается. И говорит что-то… Слова русского языка настолько чужды здесь, что с трудом понимаю смысл услышанного:

– Солнышко, солнышко жгучее…

– Колючки, колюч… – продолжаю на автомате. – Черт! Нелли, ты?

Она бросилась мне на шею, вереща и дрыгая ногами. Чуть не оконфузила. Я и так еле стою, а тут такой довесок.

Глажу вздрагивающие в плаче плечи, успокаиваю, как могу.

В воротах появились волокущие добро юнаки из союзных чет. Здесь назначен общий сбор.