— Да! Атомная бомба! Б-о-м-б-а! У нас тут в трюме Хиросима, и мы не имеем ни малейшего представления, как ее остановить! Позвоните в Агентство национальной безопасности, позвоните президенту, позвоните, черт побери, тому, кому надо звонить в таких случаях, только сделайте это в течение следующих четырех минут!
Послышался голос другого человека на заднем плане. Нина тревожно переминалась с ноги на ногу.
— Ну же, давайте, сделайте что-нибудь…
Наконец ответ пришел.
— «Император океанов», мы объявили всеобщую тревогу.
— Ох, слава Богу!
— Но если вы говорите правду… мы ничего не успеем предпринять за четыре минуты. Остановить ее можете только вы.
Нина уставилась на трубку.
— Что ж, очень полезный совет! Премного благодарна! — Она отбросила радио и побежала вниз по лестнице. — Эдди! У нас проблема!
Чейз услышал далекий крик.
— Нашла чем удивить… — пробормотал он себе под нос.
Он собрал все, что только смог найти в трюме — пистолет Комосы, крепежный пистолет, — и попытался загнать эти предметы внутрь вертикальных брусков, чтобы заблокировать путь уранового сердечника. Этого было недостаточно. Предметы могли помешать сердечнику ударить по боеголовке и набрать критическую массу, однако он все равно подойдет достаточно близко, чтобы вызвать внушительную вспышку радиации. Которой хватит, чтобы облучить всю яхту, оставив огромную радиоактивную колоду болтаться в опасной близости к одному из самых густонаселенных городов мира.
Надо добавить что-нибудь еще. Но в трюме было пусто. Только он и бомба.
И тело Комосы…
Чейз посмотрел на таймер. Три минуты.
Уже меньше…
Чейз встал — голова взорвалась отболи — и, пошатываясь, двинулся по трюму. Палуба под ногами казалась резиновой, словно он шел по провисшему батуту. Скорее всего сотрясение мозга… Он поднял руки и взял Комосу за плечи, пытаясь стащить его с болта, пришпилившего гиганта к стене.
Темная кровь потекла клейкой струйкой из отверстия в груди нигерийца, когда Чейз потянул его на себя, но тело почти не сдвинулось. Болт застрял в грудной клетке.
Нина вошла в трюм.
— Эдди! — закричала она, тяжело дыша, когда увидела, как он возится с трупом. — Что ты делаешь?