В павильоне было душно и смрадно, тяжело дышать. Старые шрамы ныли, предвещая смену погоды. Как минимум, грозу, а может и шторм. Я направилась к надсмотрщику.

- Милейший, мне нужен раб.

- Рад приветствовать вас, госпожа, - толстяк нахально, без малейшего почтения ухмыльнулся и окинул меня липким взглядом. - Кого желаете? Прислугу в дом, охранника, или может мальчика поразвлечься?

Мне было слишком плохо, чтобы сносить хамство этого холопа.  Я резким движением заломила ему руку за спину, согнула его и приставила кинжал к уху.

- Мразь, ты говоришь с благородной, и если ценишь свое ухо, - я надавила кинжал, любуясь на тоненькую струйку крови, сбегающую по жирной шее. - Ты немедленно извинишься и предложишь мне самый лучший товар. Со всем возможным почтением. Не слышу!

- П-п-ростите, госпожа. Понял, все-все понял, исправлюсь. Только отпустите!

Я отшвырнула мерзкую тварь от себя.

- Мне нужен раб, умеющий рисовать.  И клянусь Единым, если я не найду его, кто-то сегодня горько пожалеет.

Толстяк испуганно попятился. Он лихорадочно шарил глазами по клеткам, явно пытаясь придумать, как усмирить буйную госпожу.

- Помилуйте, благородная госпожа, сегодня раскупили партию рабов для прислуги. Никого не осталось. Остались одни отбросы. Новая партия из Гарднего ожидается через неделю. Уверяю вас, я вам отберу самого лучшего!

- Раб мне нужен сегодня, а через неделю ты можешь свой товар заткнуть себе в то место, которое у тебя останется от уха.

Толстяк рухнул на колени.

- Пощадите, госпожа!

Глаза стремительно накрывала красно-черная пелена. Краем сознания я понимала, что сейчас просто заколю толстяка, и у нас с Антоном опять будут сложности с законом. А ведь тут уже был куплен дом, открыто дело. Я вцепилась в плечо мальчика и прохрипела:

- Антон, уведи его отсюда, иначе за себя не ручаюсь...

Мальчишка подскочил к толстяку и вытащил его из павильона. Я глубоко вздохнула. Хотелось рвать и метать, биться головой об стену и рыдать взахлеб. Причем делать все это сразу вместе.

Я подняла голову, огляделась и громко крикнула:

- Кто из вас умеет рисовать? Выкуплю и дам шанс на нормальную жизнь! - в конце фразы голос сорвался, получилось плохо.

Клетки молчали. Толстяк был прав, остались одни неликвиды: старые рабы, которые не в состоянии работать, молодые, но слишком изувеченные или больные,  чтобы иметь хоть какую-то ценность. Я была в отчаянии. Мне нужен клятый рисовальщик.

- Хорошо, а кто хотя бы обучен грамоте? Есть такие?