— Грейсон Мэтью!

Переводя убийственный взгляд с Джастина на мою мать, я тычу пальцем в его сторону. — Ему здесь не место. Я хочу, чтобы он ушел, и ты тоже должна этого хотеть.

Я не даю ей ни секунды на ответ, прежде чем вылететь из комнаты и подняться по лестнице. Как она посмела позволить ему прийти сюда после той ночи, когда мне пришлось оторвать его от нее. Он некоторое время жил с нами — что, по сути, было способом сообщить вашему сыну, что ваш парень переезжает, — когда однажды ночью он вернулся домой, потеряв свою задницу. Моя мама начала кричать на него, взбешенная тем, что от него пахло духами какой-то другой сучки.

Я зашел в свою комнату, пока не услышал в наушниках грохот, от которого завибрировала вся стена. Я выбежал, чтобы найти его на ней, с руками вокруг ее шеи, когда она цеплялась за его руки. Приняв решение за долю секунды, я набросился на него со всей силы. Это сбило его с ног и освободило мою маму из его рук, но это не остановило меня. Я столько раз бил его кулаком по лицу, что потерял счет, когда он потерял сознание.

В ту ночь пришли копы и арестовали его, и моей матери был выдан судебный запрет. Он был приговорен к году тюремного заключения, но, судя по тому факту, что прошло всего девять месяцев, и он вышел, я предполагаю, что он условно-досрочно освобожден. Ублюдку повезло, что я не убил его той ночью. Если бы моя мама не закричала на меня, чтобы я остановился, я, вероятно, так бы и сделал.

Я захлопываю за собой дверь с такой силой, что звук эхом разносится по всему дому. У него чертовски большие яйца, чтобы прийти сюда. Я хватаю ближайшую ко мне вещь, рамку для фотографий с моего комода, и швыряю ее через всю комнату. Она разлетается на миллион кусочков, как только ударяется о стену, и только тогда я понимаю, что я только что бросил. Я смотрю, как фотография мягко падает на пол, прежде чем подойти и поднять ее из разбросанных осколков стекла.

Я всего лишь ребенок на фото, стоящий перед обоими моими родителями с широкой улыбкой на лице. Мой отец обнимает мою мать за талию, прижимая ее к себе, в то время как моя мать счастливо сияет. Это именно то, что я представляю, когда вспоминаю счастливые времена своего детства, но, как и рамка, в которой была фотография, те времена — всего лишь воспоминание.

Я подхожу к окну и смотрю на дом через дорогу. Синие окна и бежевый сайдинг выглядят так же, как и всегда, но что-то в этом ощущается по-другому. Часть меня задается вопросом, живут ли она и ее отец все еще там.

***

— Грейсон? — Мой отец зовет снизу. Я в своей комнате играю с новыми игрушками-динозаврами, которые я получил на Рождество. — Иди сюда. Есть кое-кто, с кем я бы хотел тебя познакомить.

Я тихо стону, когда встаю и оставляю свои игрушки. Когда я спускаюсь по ступенькам, я вижу своих родителей, стоящих с другим мужчиной и маленькой девочкой у входной двери. Она выглядит застенчивой, ее светлые волосы собраны в хвост, и она крепко держит медведя в руках. Я соскальзываю с перил, смеясь всю дорогу, пока мой отец не ловит меня.

— Дорогой, что я говорила о том, чтобы скатываться вниз? — ругается моя мама.

Я опускаю глаза в пол. — Что однажды мне будет больно.

Мой папа опускается передо мной на одно колено. — Твоя мать просто хочет, чтобы ты был в безопасности, Грей. Она не пытается испортить тебе веселье.

— Тебя зовут Грей? Нравится цвет? — Спрашивает маленькая девочка.

Я смотрю на нее, и первое, что я замечаю, это ее светло-голубые глаза. Они напоминают мне небо прямо перед закатом. Я улыбаюсь, и она становится шире, когда она улыбается в ответ.

— Грейсон, но мой папа называет меня Грей. На ее лице появляется легкое разочарование, прежде чем я продолжаю. — Но ты тоже можешь называть меня Грей.

Это делает ее счастливой. — Хорошо! Я Саванна, но мой папа называет меня Сави.

— Сави. — Я проверяю имя на языке. — Мне это нравится.

— Почему бы тебе не показать Саванне свои новые игрушки? — предлагает моя мама.