— Заместитель президента острова, зовут меня Бальтрам Фукс.

— Прекрасно, — я улыбнулся, — значит, хотя бы верховная власть на нашей стороне и имеет все необходимые полномочия.

На этих словах я и Эванс поспешили откланяться. По дороге домой мы молчали. Только подходя к дому, Эванс громко выругался.

— Ты чего? — спросил я, — всё ведь не так плохо, придёт подкрепление, а книгу, возможно уничтожат.

— Чёрта с два! — видно было, что командир зол, как никогда, — уверен, они даже не пытались. Эта научная братия из тех, что придумали водородную бомбу и боевые вирусы. Книга для них — бесценный источник знаний. Уничтожать они её возьмутся только тогда, когда сатана схватит за горло. Вот только поздно будет.

— А солдаты? — я пытался говорить о хорошем.

— А что солдаты? Ты видел этих солдат? Здесь войн не бывает, до ближайших соседей сотни километров по морю, а пиратов сюда на аркане не затащить. Армия участвует в парадах и выполняет полицейские функции, да ещё охраняет крепости. Подготовка и боевой дух у них никакие.

— Думаешь, разбегутся?

— Думаю, что пользы от них будет мало. Да и пулями из винтовок толпу мертвецов остановить сложно. Даже пулемёт не факт, что поможет. Если только взять прицел так, чтобы попадать исключительно в головы. Калибр большой, думаю, попадание будет эффективным. Ну и пушки, на них вся надежда. Шрапнель, картечь, даже магические щиты не всесильны.

С этими словами мы вошли в казарму. Там было относительно тихо, Эрнесто негромко сопел на кровати. Близнецов не было видно, надо полагать, оба в лазарете. Лев тихо сидел в углу, думая о чём-то своём. Он вообще после того боя с нечистью замкнулся в себе и ни с кем старался не разговаривать. Тревожный признак. А из соседнего помещения раздавались удары, всхлипы, стоны и негромкое рычание. Курт развлекался, причём, как я понял, уже довольно давно. Эванс даже приоткрыл дверь и сделал ему замечание, мол, полегче там с ней, нам ещё завтра что-то сжигать нужно будет. В ответ послышалось утвердительное мычание.

Минут через двадцать звуки стихли, мы с Эвансом как раз сели ужинать. Дверь отворилась, и оттуда вышел полуголый Курт. Как правило, он, в отличие от Эванса, одеждой не пренебрегал, поэтому видеть его таким было необычно. Бледный торс без тени загара, крупные кости, из-за которых он казался худым, а на спине шрамы, подозрительно похожие на следы кнута. Я такие шрамы видел на фотографиях у чернокожих рабов в Америке.

— Всё в порядке, Эванс. Она жива. Я доволен. — С этими словами он вытер полотенцем кровь с подбородка и пошёл в направлении бани.

— Пойдём, приберёмся, — Эванс кивнул на приоткрытую дверь.

Отложив на время ложки, мы вошли в комнату и оглядели поле деятельности. Товарный вид ведьма действительно потеряла, но жизни её ничто не угрожало, видимо, Курт, несмотря на обилие тараканов в голове, знал, когда нужно остановиться. А та дурь, которую ещё утром залил в неё Архонт, спасла ведьму от сильной боли. Правый глаз заплыл фиолетовой гематомой, приличный клок волос выдран, нижняя губа похожа на чёрный вареник, на шее следы зубов, но неглубокие, на плече гораздо глубже, кровь течёт. Так, что тут ещё? Соски окровавлены, тоже кусал. На боках и на бёдрах синяки от пальцев и какие-то непонятные царапины, наверное, кончиком ножа водил. Половые органы… кхм, фистинг, что ли, делал? Собственно, на этом повреждения заканчивались. Постепенно наркотик отпускал, приходила боль. Ведьма начала совсем по-человечески стонать.

— Отвязывай, нужно её одеть и отнести в камеру, — Эванс взялся за узлы на её правом запястье.

Освободив руки, мы натянули на неё серо-коричневое платье из ткани, похожей на мешковину. После этого поставили на ноги, стоять она ещё могла сама, а вот идти получилось только с нашей помощью. Мы вывели её на улицу и довели до помещения, которое здесь заменяло тюрьму. За массивной деревянной дверью, окованной железными полосами, находилась крохотная камера, примерно два на два метра. Там была тонкая подстилка из соломы и отхожее место в виде деревянного ведра. Каменные стены были расписаны какими-то знаками, видимо, для блокировки магических способностей.

Затащив внутрь Аманду, которая окончательно лишилась сил и просто безвольно висела на наших руках, мы, по возможности аккуратно, уложили её на подстилку. Она всхлипнула и уставилась на меня единственным глазом. Красивая, даже сейчас. Жалко? Конечно, жалко, я ведь тоже человек. Вот только изменить ничего не могу. И не стану. В обратной ситуации и она бы меня не пожалела, выпотрошила бы на алтаре или скормила тварям. Легонько погладив её по волосам, я встал и вышел, заперев дверь на массивный железный засов. Освещение было только в коридоре, а в камере царила полная темнота. Собственно, страдать ей недолго. Аутодафе завтра в обед.