В спину нам раздалось сдавленное: «Если это будет в броне, он сам на всю команду потянет!». Плюс тихие уверения, что против «этого» они на поле не выйдут. Чешуйчатый паразит лишь самодовольно ухмылялся, слушая комментарии. Чем и продолжил заниматься в мобиле, пока я вез его в номер отеля. Видимо, дракону сильно понравилось, что я не осмелился поселиться в его домах (бывших), хотя, на самом деле, мне приходилось постоянно менять свое расположение из-за фокусов, выкидываемых книгой.

К примеру, сейчас у меня в багажнике находился уже с десяток вещей, которые Дракарис бы с восторгом забрал в свой музей чудес в Санкт-Петербурге.

Две из них были живыми, а одна даже пыталась разговаривать.

— Первое, что я хочу уточнить, — начал я, как только мы оказались в номере с бокалами виски, — Меня не интересует ничего из того, что у тебя есть. И не интересовало, никогда. В городе я остался лишь потому, что эта территория максимально удобна — здесь нет никаких полюсов власти, способных причинить мне неприятности. С этим мы определились?

— Нет полюсов кроме меня, — самодовольно заявил огромный блондин, усаживая в кресло и выглатывая свою дозу алкоголя.

— Ты — уже не власть, — покачал я головой, — Граф Реджинальд Хайтауэр мертв окончательно и бесповоротно, есть только дракон. Для мира, привыкшего убивать чудовищ, даже говорящих, это…

— Далеко не ерунда! — благодушно отмахнулся Акстамелех, — Ты прекрасно знаешь, как работает политика. Предложи я любому крупному правительству то, что предложил тебе — и мне на блюдечке с голубой каемочкой принесут всё, что угодно. Земли, города, рабов, сокровища. Вы, человеки, отдадите что угодно за такой козырь. Стоит мне только захотеть, и через неделю этим континентом будет править Кадархиалла.

— Не будем спекулировать, — поморщился я, — Пока одна страна будет тебя защищать — остальные объединятся против неё. А дальше всё вернется на круги своя. Убивать можно не только голой силой, но еще и экономикой, чумой, магией…

— Да-да, не будем, — скорчил гримасу Акстамелех, — Ты готов меня выслушать?

— И очень внимательно.

— Правильно, смертный. Слушай очень внимательно, ибо ты сейчас узнаешь о том, кто был первым гостем из другого мира на этом нелепом шарике грязи. Это был я. И был я задолго до того, как здесь появилась Книга…

От такого вступления я даже прекратил прикидывать свои шансы запулить в козла «шаром ашара» и начал слушать.

Дракон просто-напросто прилетел в своё время на Сердечник, а затем затихарился здесь, впав в большую спячку и проснувшись лишь тогда, когда на планете стали практиковать магию. Примитивную, убогую, невероятно сложную в освоении, но всё-таки магию. Полагая её, родимую, предвестницей прогресса, Акстамелех начал чередовать периоды спячки с периодами активности, время от времени становясь частью человеческой цивилизации. Опускаться до того, чтобы помогать людям, он не собирался, а вот наблюдал с удовольствием.

И он был там, в Шумере, когда появились первые гримуары в виде каменных и глиняных плит, на которых были выписаны заклинания. Смеялся над ними, проливая выдержанное вино на свою грудь, обнимая роскошных персидских дев и пиная униженно кланяющихся рабов. Ему казалось весьма забавным то, что эти тощие обезьянки, не в силах запомнить даже мало-мальски простое заклинание, додумались доверить знание мертвой материи. На фоне других (волшебных) обезьянок, всячески тужащихся с развитием собственной памяти, это казалось криком отчаяния.

Стоит ли говорить, что дракон спустя несколько десятков лет поперхнулся вином, наблюдая ни много, ни мало, но магический инструмент в виде книги, чьи возможности были равны тренировавшемуся всю свою жизнь магу? Да, всего лишь несколько десятков приемов магии, но, чтобы их использовать, нужна была только энергия! И ничего более!

— Я решил изучить этот феномен, узрев в нем будущую опасность для себя, — пояснил вальяжно развалившийся на диване дракон, — Мне показалось, что люди смогут создать нечто чудовищное, буквально бога магии, сокрытого в предмете, который можно носить с собой. Допускать же подобного было нельзя, все должны знать своё место. Поэтому я…

Ожидалось, что принялся за исследования или расспросы магов, но дракон, как я с сожалением понял, остался драконом. Акстамелех начал коллекционировать ранние поделки персидских волшебников, пытаясь понять, каким образом человечество пришло к принципу построения трехцепного гримуара (вершины человеческого гения на тот момент). Не все владельцы нужных ему предметов отдавали их добром, так что ящерица все сильнее и сильнее увлекалась сбором, даже попав в учебники истории как некий мифический герой, неуязвимый к магии. Вопрос «а не было ли это твоим основным мотивом?» я благоразумно задавать не стал, но для себя сделал выводы о том, каким именно образом тысячелетнему существу не надоедает жить.

Он просто дурак.

По-дурацки и окончился великий поход дракона за знаниями. Идя по своей дороге приключений, Акстамелех наткнулся на бредущего навстречу волшебника, с которым решил пообщаться до того, как дать ему по голове и ограбить на всю магическую мишуру. А волшебник ему популярно объяснил на чистом шумерском языке теорию магии, где материалы, из которых создают гримуары, имеют определенный запас прочности и проводимости, поэтому несмотря на всё торжество местной магической науки и потенциал таких полезных книг — он, потенциал, конечен.

После чего, успокоенный дракон, даже не став убивать деда, вернулся к себе в Шумер, провел там несколько опытов (банально подавая уйму магии в различные материалы и наблюдая за их разрушением), после чего заснул. Конец истории.