— Отчего же не представляю, — пробубнила я в ответ. — Очень даже представляю.

«Влипла ты, Ритка, — стучала в голове мысль. — Случайно познакомилась, случайно трахнулась и так же случайно вышла замуж… Кому ты доверила свою жизнь…»

Молча я подошла к Алексею, выхватила у него бумаги из рук, положила их в секретер и демонстративно закрыла его на ключ. А затем принялась одеваться. Единственное, что мне хотелось, — поскорее уйти из дома. Все равно куда, лишь бы побыть одной.

Я надела облегающее черное платье, подошла к зеркалу и стала причесываться. Алексей стоял рядом и, набычившись, смотрел на меня.

— И куда это ты собралась?

— Какая тебе разница? Ты бы хоть «хозяйство» свое прикрыл. Ну что за дурацкая манера ходить по квартире в чем мать родила!

— Я у себя дома и буду ходить так, как считаю нужным. Мне нечего стесняться, Маргарита.

— Не забывай, что ты не один в квартире!

— А ты моя жена. Так что потерпишь.

Даже не пытаясь сдержать раздражение, я прошипела как змея:

— Не советую тебе зарываться, муженек! Это моя квартира, а не твоя. У тебя есть свое жилье. Вот там и расхаживай голяком.

Схватив подвернувшуюся ему под руку шаль, Алексей завернулся в нее и миролюбиво улыбнулся:

— Ритуля, я давно хотел поговорить с тобой на эту тему. Надеюсь, ты меня пропишешь у себя…

— Как это «пропишешь»? — От изумления я уронила расческу.

— Ну, жены часто прописывают своих мужей. Я не вижу в этом ничего особенного.

— Но ведь у тебя есть жилье!

— Видишь ли, Рита, я забыл предупредить тебя, что оно съемное. К сожалению, у меня нет жилья. Я купил себе московскую прописку. В общаге… При каком-то заводе… Это не солидно. А теперь мне нужно сделать нормальную прописку. Дорогая, это не займет много времени. Ты напишешь заявление и отнесешь его в паспортный стол. Вот и все.

— Да иди ты! — сказала я, схватила сумку и выскочила из квартиры.

Это ж надо было так влипнуть! Да такого наглеца, как мой драгоценный супруг, еще поискать нужно!

На первом этаже я вышла из лифта и остановилась, чтобы достать из сумочки ключи. В дырочках почтового ящика что-то белело. Газет я не выписываю, надоедливых разносчиков рекламы гоняет наша консьержка баба Люся. Может, письмо?