- И воплями дом перебудит, завтра вся Москва будет знать, что Опорьевы по ночи у некоего мужика чего-то вызнавали, - голос Вари звучал насмешливо.

- Из нашей дворни никто о господских делах и пикнуть не посмеет! - гордо заявил Алексей.

- Боярышня права, а вы плохо знаете людей, друг мой, - Джеймс поддержал Варю, - Доверенный слуга может быть один, если их двое, кто-то обязательно начнет болтать, а уж если полон дом прислуги..., - Джеймс безнадежно махнул рукой, - Согласитесь, нынешнее дело не того свойства, чтобы о нем на весь мир кричать.

- Ну тогда надоть его в подвал сволокти и пусть Косой Филька его на правеж поставит, - не сдавался Алешка.

- Зверь ты, братец, - сказала Варя, - Если ты в своей роте одним мучительством командуешь, не диво, что от тебя солдатики бегут. Да и глупо это, ведь Филька ваш - пьянь мужик, завтра же в кабаке разболтает и что было и чего не было.

Тут Варя поймала устремленный на нее взгляд валявшегося на полу человека. Взгляд этот был полон ужаса и надежды. Простоватый на вид мужичонка явно понял и прозвучавшие угрозы и то, что она за него заступается. Сие было весьма любопытно, ведь разговор-то шел на немецком, понятом всем присутствующим. Тем временем онемевший от возмущения Алешка даже не нашелся, что ответить, вмешался Никита Андреевич:

- Дочка, не дерзи брату. Надо ведь узнать, зачем он вас подслушивал, что прознать хотел, какой враг его послал?

- Батюшка, если у вас на часок терпения хватит, я без всякой порки дознаюсь, кто он есть.

- Каким образом, леди? - в голосе Джеймса не было сомнения, одно только любопытство. Варя порадовалась его поддержке, ведь несмотря на приобретенный в доме тетки и на петровских ассамблеях гонор, ей и сейчас было куда как трудно набираться храбрости, чтобы возразить отцу или брату. Вековечные устои велели ей помалкивать, да и сама она до сих пор удивлялась, когда ей, девице, удавалось сказать что-то дельное в мужской беседе. Сейчас, ободренная, она продолжала:

- Мы об этом мужичонке уже много знаем. Одет по-купечески, а ведет себя как дворовой холоп и по-русски говорит также. При сем не только аглицкую, но и немецкую речь разумеет. Разумеешь, разумеешь, поздно глазки-то прятать, раньше надо было, - последние слова были обращены к заерзавшему пленнику, - Мне этого хватит, чтобы проведать остальное.

- Как это ты проведаешь? - возопил Алешка.

- А спрошу! - озорно улыбнулась Варя.

- У кого?

- Скажи-ка мне, братец, кто про холопа больше всех знает?

- Его барин, - ответствовал Алексей без тени сомнения. Варя посмотрела на него снисходительно, как взрослый глядит пусть на любимого, но очень глупого ребенка, вздохнула и произнесла:

- Женить тебя надо, а то ведь пропадешь! - и уже у дверей дала ответ на собственный вопрос, - Про холопа, Алешенька, лучше всего другие холопы знают.

- Так ведь ты сама говорила, что они разболтают, а теперь к ним же идешь вопросы задавать!

- Так ведь я соображаю, кого и о чем можно спрашивать, - уже выходя, Варя услышала урезонивающий голос Джеймса:

- Оставьте, Алексей, пусть делает как знает, ваша сестра весьма разумная дама.

Варя мрачновато усмехнулась. Надо же, признал за ней ум!