Михаил только сожалел, что на встречу приехали именно старшины — казачья знать.

«Значит эти головы придется смахнуть и говорить с простыми казаками», — подумал он, но попытался все же достучаться до разума присутствующих.

— Во-первых, землю у вас никто не отнимает, но владеть ею придется на общих основаниях…

— Да как же…

— Да так же!!! — взревел Климов, что присутствующие от неожиданности аж вздрогнули. — Сами виноваты! Кто царя охранял?!! Чей конвой?!! Ваш!!! Ваши казаки сдали царя генералу Алексееву! Не сдали бы, порубили в капусту этих предателей, тем самым оберегли и сохранили бы свои привилегии! Но вы его сдали! А теперь хотите, чтобы все осталось как прежде! Нет дорогие мои, это так не работает! За все надо платить!

Климов, успокоившись, задавив в себе вспышку бешенства, сел обратно на стул и уже ровным голосом, продолжил:

— Всем придется чем-то поступиться… вам — землей. Для своей же казацкой бедноты землю дадите. Ну и иногородним из фронтовиков, что будут оказачены… Вообще, казаки — служивое сословие. Не служите — теряете статус казака. У меня такое предложение… все ведь стремятся жить по благолепной старине… вот и я предлагаю вернуться к этой самой старине, а по ней, казак — это прежде всего порубежник, что охраняет границу. А граница у России велика, вот и останутся казаками только те, кто станет охранять границу и получит вдоль нее себе землю. Единственное отличие — экипировка за счет казны. Это то, на что готово пойти государство в ответ. Причем я сейчас говорю не только о южной и земле на востоке с ее тайгой… Но и западными областями от Баренцева до Черного моря…

Вот тут казаки переглянулись.

«Так с этого и надо было начинать!» — читалось в их взглядах, когда они вновь посмотрели на полковника Климова.

Не слишком ли жирный куш предложил Михаил за лояльность казаков? Он так не считал. Охрана границы дело вообще очень затратное и лучше если осуществлять ее будет кто-то на постоянной основе и пожизненно. Кроме того, привилегии за пожизненную службу могут понять остальные люди. Ну и опасная работа, особенно в случае войны. Вспомнить только сорок первый год, и драться казаки будут до последнего, ведь их станицы в зоне прямой видимости. Это если их конечно не купят с потрохами по той же причине… Но для того комиссары будут.

Хотя, конечно, решение не бесспорно особенно с политической точки зрения. Революция для того и делалась, чтобы установить равенство. Но тут всегда можно сказать, что кто хочет получить такие же привилегии, то пусть записывается в казаки. Хочешь быть казаком? Будь им! Вот тебе участок границы, вот земля, винтовка, конь. Охраняй и работай. Граница ведь действительно большая, ее на всех хватит. Не хочешь? Тогда заглохни.

Опять же, Климову требовалось не просто быстро решить вопрос на юге, но и еще получить достаточно многочисленное пополнение. Тысяч так пятьдесят. Ибо те семьи кто не даст бойца в РОД сейчас в самый трудный и опасный период для государства, будут выведены из реестра и расказачены.

Что до результатов сходки, то практически сразу Дон и Кубань забурлили. На контакт помимо Мартынова с Ковтюхом сходу пошли Автономов и Миронов и частично Думенко, что были крайне недовольны политикой ЦИК, а уж после «кина» и вовсе потеряли к нему всякое доверие. Михаил не поскупился и распространил пластики с пленкой как мог широко.

Зашевелились и нейтралы. Политико-экономическая программа климовской СДПР была им все же ближе марксистской с их радикальным расказачиванием и огосударстливанием всего и вся, что для казаков как серпом и молотом по одному месту. Тут надо отдать должное именно Парамонову, его влияние оказалось достаточно сильно, он на пальцах объяснял казакам, что их ждет в том или ином случае, так что начались формирование полков под предводительством полковника Семилетова перешедшего на сторону РОДа.

«Посыпались» белые казаки, так что очень скоро Краснов остался практически ни с чем и подался к генералу Алексееву.

Что до самого Белого движения, то информация от них приходила скудная и противоречивая, но в итоге и они разделились причем с «битьем посуды», часть все же выделилась и ушла к Ренненкампфу.

— Ну что же, подполковник, спасибо за рассказ о ваших крымских делах и за сведенья о тылах большевиков.

— Ваше превосходительство, вы ошиблись, я ротмистр! — поправил Деникина рыжий молодой человек.

— Я не ошибся. Теперь вы подполковник. Вот приказ о вашем производстве. За проявленное мужество и верность долгу вы достойны этого чина. К сожалению, о большинстве офицеров русской армии этого сказать нельзя, до вас им далеко. Чего стоит только ваша отважная попытка пристрелить этого негодяя Климова в севастопольском театре. Из всех собравшихся офицеров только у вас хватило решимости…

— Ваше Превосходительство, если бы не тот проклятый портсигар, и не чистоплюй подполковник Браилов с ему подобными…