Тём слегка ткнул носком ноги лежащее тело Кабана. Потом наклонился и прошелся руками по возможным потаенным местам в его вещах. Добыча составила девяносто три золотые монеты, кольцо для мага высокого уровня и магический же свиток, с ограничением к использованию только магам земли. Не густо.
— Ярик постой тут, а я пройдусь по Храму, гляну, к кому это меня свинорыл пускать не хотел.
Казалось, у алтаря сидел человек, который просто устал и захотел отдохнуть. Он присел, прикрыл глаза, но при этом не выпустил из своих рук ни странное короткое копье с широким лезвием, ни драгоценную Чашу. Лицо отдыхающего хранило очень живую и слегка усталую улыбку. И, можно было бы поверить в эту мирную картину, если бы не острие гасты, торчащее из его груди. Тяжелый дротик разорвав кольчугу на спине, пробил тело насквозь и не дал человеку упасть на каменный пол. Состояние тела и оружия были такие, как будто с момента настигшей его смерти прошел всего час, а не много — много лет.
Тём подошел ближе и коротко поклонился, отдавая свою часть почтения мертвому.
— Здорово, Беда. Вот я и нашел тебя. А ты все‑таки наперекор всему оказался прав и нашел свою Чашу. Уважаю.
Тём постоял ещё немного молча. Энжи не лез под руку с советами и предложениями. Ярик, разделяя настроение Тёма, тоже не торопил норда.
И в этой тишине следующие негромкие слова Тёма прозвучали как продолжение прерванного когда‑то по глупости или недоразумению разговора.
— Я возьму "Змею крови", Беда. Твоя глевия уже соскучилась за честной схваткой и глотком теплой крови врагав. Я напою её солнцем и кровью, брат. А твой меч я отдам Каирину, твой найдет для него дуб, разрывающий своими корнями утес над волнами. И твоя душа сможет приходить в этот новый дом и любоваться морем, небом и солнцем. Ты снова услышишь, как морские волны ласкают каменный берег, а ветер шумит в ветвях старого дуба.
Тем расстегнул пояс с коротким мечом в ножнах и перевесил его на себя. И только взяв в руки глевию, он понял что красивые слова, сказанные им Каирину были правдой. Его душа пела. Это чувство в Файролле Тём испытал впервые, да и в реале что‑то похожее с ним приключилось лишь однажды, когда он случайно бросил взгляд в ломбарде на скромную с виду, но с очень дорогим ценником гитару. Попросив у оценщика посмотреть её поближе, Тём понял, что уже не захочет выпустить её из рук. Она и сейчас была с ним. Там.
В то время, как Тём забирал оружие у Галаха, на лице того все так же играла снисходительная к миру улыбка. Взяв меч и глевию, Тём, почему‑то не смог заставить себя разжать мертвую руку и забрать чашу. Мысль о том, что всё это не настоящее здесь и сейчас казалось далекой и абсурдной. Забрать просто так эту чашу было хуже мародерства, это означало предать не Беду, это означало предать себя.
— Прощай Галах, ты был славным воином.
Тём развернулся, чтобы уйти и тут рука, державшая чашу, разжалась и та скатилась на каменный пол, под ноги остановившемуся норду.
И тотчас тело воина рассыпалось пылью, а только что металлически блестевшая кольчуга осыпалась ржавыми хлопьями.
— Вот и всё. Доброго посмертия тебе, брат Морской король.
Тём поднял с пола предмет, бывший мечтой и ставший смертью Беды. Чаша, вместе с высокой ножкой, была выточена из цельного куска изумруда и внутренней стороной из белого золота.
Он не удержался и попросил духа вывести характеристики Чаши и через секунду оторопело смотрел на сообщение:
Вот тебе и долгожданая легендарка. И что теперь? Эх, молчать гусары.
Прежде чем положить последний подарок Беды в рюкзак, Тём подержал Чашу в руках, успокоился, подумал, и уже потом решил, что с удовольствием переломал бы ноги разработчику, который придумал этот великий облом. Хотя не отнять, Чаша очень красиво и богато смотрелась в руках Тёма. Мысль о том, что этой Чаше лучше всего подходит название Лоно Богини или Великое Ничто пришла к норду ниоткуда и ушла в никуда.