— Я что, совсем дура? — нахмурилась Молчанова. — Еще чего — собственную душу продавать.

— А чью тогда? — в один голос воскликнули Стас и рогатый мужик. Причем второй даже более удивленно.

— Твою, конечно, — Молчанова, как ни в чем не бывало, пригубила из бокала.

— Мою? — напрягся Стас.

— Нет, — старуха ткнула пальцем в рогатого. — Его.

— ЧТО?! — взревел тот. Схватил документ, быстро перечитал его. Восхищенно присвистнул, с изрядной долей уважения посмотрел на ехидно скалящуюся Молчанову, но потом опомнился. Пасть исторгла дикий рев, из ноздрей повалил пар, из пальцев выскочили длиннющие когти… миг — и он бросился на старуху.

Молчанова, не выпуская бокала, перехватила когтистую лапу и через бедро швырнула демона в окно. Нечистый, с застрявшей на рогах рамой, по изящной дуге улетел вниз и скрылся с глаз.

— Низко пошел, — констатировала Молчанова. — К дождю. Эх, куда ж вам, касатикам рогатым, до нас, проверенных советских товарищей.

В этот момент в дверь кто-то забарабанил. Послышался знакомый рев.

— Какой шустрый! — приподняла брови Молчанова. — Ладно, я пошла звонить в милицию. Станислав Васильевич, вы его уж как-нибудь задержите!

— Э-э-э…

Стаса нельзя было назвать трусом или слабаком, но свои силы он оценивал вполне здраво и не хотел умирать в цвете лет.

— Да не волнуйтесь! — успокоила его Молчанова, весело подмигнув. — Главное, громче молитесь.

— Поможет?

— Нет. Но умрете с чистой душой…

— Уф-ф-ф! — Стас издал невнятный звук и…проснулся. — Тьфу ты! Это только сон!

Стас расслабленно улыбнулся, но тут дал о себя знать организм, накануне подвергнувшийся воздействию, как говорили Сотворяющие, яда замедленного действия. Стас застонал и сильно пожалел, что проснулся. Характеристика «жуткий бодун» для описания накативших мук не подходила, как неоправданно мягкая. Художник с трудом поднялся на ноги и посмотрел в окно — было уже утро.

Со стороны мольберта послышалось чье-то тихое сопение. Стас повернул ставшую тяжелой голову и увидел того самого черта, который вчера днем посетил его кухню. Нечистый сидел на мольберте и с вдохновленным видом что-то малевал на полотне кончиком хвоста.

«Все. Сегодня я пил последний раз», — уже, наверное, в десятый раз пообещал себе Стас. Чертик весело улыбнулся и помахал художнику рукой. Тот не нашел ничего лучше как помахать в ответ. Черт снова улыбнулся, спрыгнул с мольберта и пролетел прямо сквозь пол. Больше он не появлялся.

Художник при виде такого исчезновения только вздохнул — уже надоели эти фокусы буквально до «чертиков». Он посмотрел на полотно, над которым «трудился» бес, но не заметил никаких изменений. Видимо, рогатый глюк просто притворялся, что что-то рисует.