Машина остановилась в одном из дворов, окруженном старыми допотопными «хрущебами». Не говоря ни слова, человек вылез наружу и захлопнул дверь. Милицейская машина развернулась и, выехав обратно на дорогу, отправилась куда-то по своим делам.

Бывший задержанный не сводил взгляда с одной из старых пятиэтажек. Он ускорил шаг, чувствуя приближение цели. Губы снова разошлись в улыбке, обнажая нечеловечески острые зубы, ноздри с наслаждением втянули московский воздух, содержащий всю таблицу Менделеева.

Когда до пятиэтажки оставалось метров сто, человек резко остановился и без видимой причины метнулся под тень растущего неподалеку дерева. Осторожно, словно чего-то опасаясь, он принялся внимательно разглядывать пространство над пятиэтажкой. И хотя там ничего не было, да и быть не могло, человек все же что-то видел. И это что-то внушало ему неподдельный страх.

Однако ни через пять, ни через десять минут ничего не произошло и человек успокоился. Он вышел из-под дерева и, сильно ссутулившись, быстрым шагом двинулся к первому подъезду пятиэтажки.

Подойдя вплотную к двери, он, еще раз глянув вверх, успокоился окончательно. Взялся за ручку и сильно дернул на себя. Издав звякающий звук, ручка покинула причитающееся ей место, а дверь даже не пошевелилась. Ничего удивительного, ее сделали из прочной стали и просто так сдаваться, как ее деревянный собрат в морге, она не собиралась. Кодовый замок только лишний раз подтверждал это.

Человек издал низкий звериный рык, отбросил бесполезную ручку, а в следующий миг его пальцы вонзились в металл, разрывая его словно толстую бумагу. Электронная начинка полетела на землю, человек, поминутно негромко взрыкивая, пытался добраться до упрятанного где-то в недрах двери замка. Выполняя такую необычную для человека работу, он сильно ранил пальцы и кисти об острые края, но обращал на это внимания не больше чем на дождь. Правда, полученные раны через некоторое время начинали затягиваться сами собой. На их месте оставались только белые шрамы.

Вскоре все было закончено. Искореженный замок упал на землю, потерпевшая поражение дверь под действием крепкой руки распахнулась, пропуская чужого в дом. На этот раз проделано все было на удивление тихо, никто из жильцов ничего не услышал.

Человек медленно поднимался по лестнице. Возле каждой двери он ненадолго останавливался и ладонью чертил в воздухе светящийся символ, похожий на зачеркнутый крест накрест равносторонний треугольник. Не задерживаясь, человек шел дальше, а символ через несколько секунд таял в воздухе.

Подойдя к одной из дверей, человек уже поднял руку, чтобы начертить очередной символ, но вдруг замер, словно к чему-то прислушиваясь. Потом по-звериному улыбнулся и с силой саданул по двери. Вылетев из петель, та с треском рухнула на пол.

Человек влетел в открывшийся проем, взгляд тут же остановился на какой-то старухе в комнате напротив. Одетая в ночную сорочку, разбуженная бабка сидела в кровати, спросонья хлопая глазами. Увидев перекошенную рожу незнакомца, старуха дико заверещала и заорала что-то вроде «помогите, убивают, насилуют!!!». Ее жизнь оборвалась бы в этот же миг, но тут из-под кровати вылетела маленькая черная молния и, пискляво выкрикнув «Смерть тебе, Ктулху!», ударила человека прямо в грудь. Удар оказался таким мощным, что тот вылетел из квартиры, врезавшись в стену напротив.

— Ты вытер ноги, перед тем как войти? — снова раздался тот же писклявый голос. Человек сплюнул кровавый сгусток и, зарычав, крадущейся походкой двинулся к входу. Обладатель писклявого голоса не показывался, но, несомненно, находился где-то рядом. Перепуганная бабка убежала куда-то вглубь квартиры.

Неожиданно перед глазами снова мелькнула та черная молния и крикнула:

— Лови!

Что-то острое мелькнуло около правого виска, срезав прядь волос. А потом в грудь поочередно воткнулось пять кухонных ножей, две вилки и даже одна чайная ложка. Черная молния швыряла вещи с такой силой и так быстро, что человек даже невольно замедлил шаг. Тяжелый чугунный утюг, сохранившийся явно с еще советских времен, врезался ему прямо в голову, придав лицу форму, аналогичную гладящей поверхности. Сделав шаг назад и отбросив в сторону утюг, оборотень что-то неразборчиво прорычал. В следующий миг молния резко замедлилась, потом и вовсе остановилась.

Оборотень удивленно прищурился. Черт. Самый настоящий маленький черт. Даже чертенок. Необычно… но и всего-то.

Оскалившись, оборотень уже неспешно двинулся к замедленной добыче. Люцик несколько секунд озадаченно смотрел на него, а потом что-то тихо пропищал. Тут же из пола, потолка и стен полезли серые щупальца. Они мгновенно оплели оборотня по рукам и ногам, но тот задергался, с трудом высвободил одну из рук, скрюченные пальцы принялись рвать щупальца. Дымящиеся куски полетели во все стороны, ударяясь о стены и перила. Оборотень яростно рычал и, хотя из стен непрерывно лезли все новые щупальца, сдаваться не собирался.

Удивительно, но посмотреть, что же тут такое происходит, не вышел никто из жителей, хотя рев стоял жуткий. Все спали крепким сном, усыпленные неведомой силой.

Люцик наконец смог сдвинутся с места и, развернувшись, медленно вернулся в квартиру. С каждым шагом движения становились все уверенней и на кухню, где спряталась перетрусившая Молчанова, чертенок вбежал со скоростью обычного человека.

— Надо убегать, — коротко сообщил он трясущейся в углу бабке. — Долго я этого оборотня не удержу.

— К-кого? — пролепетала Молчанова.