В дверь, ведущую в комнаты Серизы, постучали.

— Войдите!

В комнату зашла Сериза, неся странный набор пряжек и ремней, прикрепленных к продолговатому металлическому диску. Около четырех дюймов в ширину и шести дюймов в длину, диск был украшен сложным орнаментом Зачарованного, что обычно означало, что внутри были шестеренки высокой магии.

— А это зачем?

— Аварийно-спасательная упряжь. — Сериза протянула ей ее. — Думай о ней как о парашюте. У Кальдара тоже такая есть, и не одна. Они входят в стандартную комплектацию большинства миссий. Никогда не знаешь, когда придется прыгать с горного утеса. Если ты наденешь свой ночной костюм, мы сможем надеть ее поверх него, а затем выберем хорошее платье, чтобы скрыть все это.

На автопилоте Одри провела руками по ремням, проверяя их на наличие слабых мест.

— Почему ты решила работать на «Зеркало»?

Сериза села рядом с ней на кровать.

— Около двух лет назад моя семья попала в беду. Уильям заключил сделку с «Зеркалом», и они дали нам убежище в Адрианглии. Взамен он должен работать на них десять лет. Он перевертыш, которого учили быть солдатом. Работа идет ему на пользу. Она позволяет ему практиковать все навыки, которые у него уже есть, — Сериза вздохнула. — И если с ним что-то случится, пока он будет отрабатывать свой долг перед «Зеркалом», я никогда себе этого не прощу. Я не хочу, чтобы он погиб из-за моей семьи. Поэтому я иду с ним. Таким образом, нас двое, и мы прикрываем друг другу спину.

— А что будет, если Уильям перестанет работать на «Зеркало» до истечения десяти лет? — спросила Одри.

— Он не перестанет. Он дал слово. Но если он когда-нибудь это сделает, наша семья лишится убежища.

— И Кальдар?

— У Кальдара нет подобных соглашений с «Зеркалом», — сказала Сериза. — Он делает это, потому что хочет отомстить. И потому что, если что-то случится с Уильямом, его работа и моя дадут «Зеркалу» дополнительный стимул продолжать защищать нашу семью.

Никто в мире не был свободным. Одри посмотрела на упряжь.

— Послушай, все не так уж плохо, — усмехнулась ей Сериза. — Мне это нравится. Пока мы выполняем приказы и добиваемся результатов, они относятся к нам как к героям. Пойдем, пора одеваться.

ЧЕРЕЗ полчаса в дверь постучал охранник. Аукцион вот-вот должен был начаться. Они с Серизой последовали за Уильямом и охранником по коридору в большую комнату, которую Одри тут же окрестила Голубым залом.

В Голубом зале было пять входов — тот, через который они вошли, и по два в каждой из боковых стен. Все стены были выкрашены в яркий, счастливый голубой цвет. Два охранника украшали каждый вход, выглядя так, будто у них были серьезные дела. Еще два охранника стояли в конце зала, где возвышалась трибуна аукциониста, с лицами, обращенными к рядам белых кресел, обитых голубой тканью, с проходом между ними. Слева от трибуны, лицом к зрителям, стояло похожее на трон кресло. Без сомнения именно там будет сидеть Морель. Когда их проводили к их местам, Одри вытянула шею и заметила мальчиков в третьем ряду, за которыми наблюдал Гастон в черной коже, с таким хмурым видом, что люди съеживались. Ближе к трибуне аукциониста Кальдар разговаривал с Морелем. Они казались расслабленными, посылая сигнал расслабиться всем. Барон-разбойник, казалось, искренне симпатизировал Кальдару.

Нравился ли он ему или нет, но Морель если что убьет Кальдара без промедления. Только в Голубом зале она насчитала двенадцать охранников. И разглядывала все не только она. Вокруг нее телохранители осматривали комнату, провожая своих хозяев на места.

Сериза заняла свое место, третье в ряду. Одри остановилась, ожидая, что Уильям последует за ней, но он покачал головой.

— Присаживайся.