Горничная еще ниже наклонила голову.

— Мне кажется, что вы не все рассказываете, Анна. Отвечайте! — угрюмо сказал я, но потом мягче добавил, — пожалуйста.

Она подняла на меня глаза, полные слез.

— Ваше сиятельство, — Анна рухнула мне в ноги, — не губите! Он всю ночь провел у меня.

Мои брови взлетели. Провел и провел, что с того. Мужчина он видный. Хотя, конечно, я бы предпочел не знать об их связи, да и что Лизонька подумает? Мне тут скандалы и разборки влюбленных не нужны.

— Прокофий, — затараторила Анна, — Он... плохо себя почувствовал, дошел до нашей каморки и упал. Всю ночь его выхаживала.

Я вгляделся в темные круги у нее под глазами. Этого еще не хватало!

— И все?

— И все, ваше сиятельство!

— Поднимись с пола, пожалуйста, — я упал на стул. — И где он сейчас?

— Когда я встала, он еще спал.

— А что с ним приключилось?

— Отравление, — она вытерла лицо ладошками, — слабость, тошнота, высокая температура. Я постаралась его подлечить. Вроде получилось. Все было очень прилично, ваше сиятельство!

Переживает за моральный облик моего учителя. Я с трудом сдержал усмешку, но потом задумался. То, что она описывала, действительно были симптомы отравления. Это у нас такие груши в саду выросли? Или то был супчик? Я постарался припомнить ужин, и память услужливо показала мне Вяткина с половником. Он сделал все, чтобы я не попробовал тот суп. Внутри все заледенело. Меня хотели отравить?

— А насколько все было плохо? — я поднял на нее глаза.

— Смертельной опасности не было. Скорее всего, съел что-то испорченное. Хотя откуда в доме такое. Так вам принести завтрак?

— Вы уже сами-то ели?

— Да, ваше сиятельство.

— Неси тогда то, что сама ела. И проверь Прокофия Андреевича, как он там себя чувствует.

Она ловко выставила на стол миску с кашей и ломоть хлеба с маслом, и поспешно выскочила из кухни. Я не стал привередничать и за несколько минут смел все. А потом пошел искать Михаила. Сколько уже времени не могу до него дойти! Все время кто-то отвлекает.