— Ваше сиятельство, это конфиденциальный разговор. Дело практически государственной важности!

— Василий остается, — глядя в глаза офицеру, сказал я.

— Как скажете, ваше сиятельство, — его губы раздраженно дрогнули. — Тогда перейдем сразу к делу.

Я приготовился внимательно слушать. Цацкий покопался в стопке с документами, вытащил одну папку, скинув другую на пол. Гневно глянул на нее, будто она под его взглядом сама должна вернуться на стол, и повернулся ко мне.

— Дело о присвоении денежных средств на службе в имении князя Вереховцева. Правильно? — кивнул сам себе и продолжил. — Фактов, подтверждающих причастность преждевременно почившего Дубского Михаила Викторовича к воровству, не обнаружено. Далее! — он послюнявил палец и перевернул страницу. — Установлено, что Дубский Михаил Викторович был лишен жизни посредством магического заклинания неустановленного вида. Вопрос! Каким видом магии владеете вы и ваш отец?

Я оторопело смотрел на офицера и не сразу сообразил, что ему ответить. Позади меня шумно выдохнул Василий.

— Вы меня пригласили приехать в Главное управление охранки, чтобы обвинить меня в убийстве? — я припомнил фразу отца, сказанную в Гильдии магов.

— Необходимо проверить все возможные варианты развития событий! Повторяю вопрос! Каким видом магии владеете вы и ваш отец?

— Электричество и воздух, — спокойно ответил я.

— А остальные члены семьи? — он глянул на Василия.

— Вода и воздух.

— Где вы находились в момент совершения преступления?

— Офицер! Это больше похоже на допрос, чем на беседу! — возмутился я. — В чем меня подозревают? И почему вопросы, касающиеся магии, мне задает сотрудник охранки?

— Так положено! — не меняя тона, ответил Цацкий. — Так где вы были в момент совершения преступления?

Перед глазами промелькнули картинки из зала суда. Арапов, Болотов и Чернявский. И тот приговор, наспех составленный на коленке.

— Алексей Николаевич, — Василий подошел ближе, — вы уверены, что должны отвечать на вопросы офицера без присутствия отца?

— Ага! — гаркнул Цацкий. — Скрываете информацию! Вы что-то знаете!

Я не знал, плакать мне или смеяться. Этот офицер вел себя так нелепо! И это “лучшие из лучших”? Или как там сказал Кругликов?

— Василий, полностью с тобой согласен. Боюсь, мой возраст не позволяет дальше здесь находиться. Я хочу домой.

— Ваше сиятельство! — не унимался офицер. — Это расследование практически государственной важности! Дорога каждая минута!