Петроград, предместья особняка Юсуповых.
— Вон он! Держи гада! — выкрикнул полицейский, на бегу придерживая фуражку и указывая на улепетывающего молодого человека. Наперерез юноше кинулось сразу несколько жандармов, и ему пришлось вильнуть, прячась в парадной общего дома. Узкий коридор, лестница и единственная сквозная дорога.
Казалось, он сможет сбежать, не подставляясь, но вот с другой стороны завизжали шины, и выход перекрыл автомобиль жандармов. Остался только один путь – наверх. Не теряя драгоценных секунд, он рванул, перепрыгивая по две ступени и помогая себе руками, на которых непроизвольно появились когти.
Сапоги жандармов частой дробью стучали всего на пролет ниже, а двери как на зло оказались металлическими, которые не выбить обычным пинком. Надо же на обычной, рядовой миссии так проколоться. Очередные переговоры, доставленное сообщение, а у него на хвосте буквально висит половина спец корпуса полиции.
В ярости он не сдержался, ударив этим самым хвостом по перилам, и железо жалобно звякнуло, изогнувшись. Вверх! Нельзя применять здесь силу. Этаж, еще этаж. Но вот лестница кончилась, а путей к отступлению он так и не увидел. Вернее, уже она. Черты парня окончательно расплылись, вернув существу ее нормальные пропорции.
Врата? Нет, после прошлого раза их чуть не вычислили. Чердак!
Искаженный пружиной ударился о металлическую створку, активируя родную, но все еще плохо подчиняющуюся силу. Удар вышиб крышку чердака, но одновременно выбил окна и покорёжил металлическую лестницу. Взмах когтей, и ее остатки рушатся вниз металлическими полосками.
— Лестницу! Свет сюда! Окружайте квартал! — слышались крики, но искаженный уже растворился в тенях, а спустя несколько минут из соседнего дома вышли на прогулку женщина, с дрожащей на руках маленькой девочкой, которую она оставила в обговоренном месте, на скамейке, где еще через пять минут ее забрала зареванная и перепуганная мать.
Глава 20
Ингода главное — это не спешить. Особенно если приходится врачевать разум, а не тело. Из всех пленных в более-менее адекватном состоянии остался только инвалид-военный, который сумел вразумительно ответить на вопрос о звании, назвать свои полные фамилию имя и отчество, после чего мы через Багратиона обратились в армейский штат и выяснили что он считается погибшим, а дома его ждет жена и сын.
С остальными ситуация была хуже, иногда – гораздо хуже. Люди, стараясь скрыться от ужасной окружающей реальности закукливались в собственном сознании, опускаясь до состояния овоща. Ни пища, ни мягкая постель или внешние воздействия не приводили их в чувства. И я был настроен на реабилитацию длиной в несколько месяцев, когда Константин предложил свозить их в баню.
Удивительно, но сероводородные ванны сработали на всех. Не на всех одинаково правда, и часть помещений пришлось мыть, но в больше половины пленных, оказавшись в теплой воде уже через пять минут покоя начали проявлять естественные реакции. Кто-то водил руками по поверхности, я заметил смешки, и умиротворение на лицах.
— Это прогресс. Не с первого раза, но постепенно мы сможем привести их в норму. — сказал я следующим вечером, когда мы остались одни в кабинете Багратиона. — Мозг у большей части не поврежден, или пострадал минимально. В основном это психика. Так что терпение и уход. Месяц или два, и они придут в норму.
— Боюсь столько времени у нас нет. — ответил серьезно Константин. — Большая часть сообщений из ордена шифруется, но мы перехватили некий список…
— Это же боеприпасы. — нахмурившись проговорил я, просмотрев длинную таблицу с номенклатурой. — Зачем им двадцать тысяч двадцатимиллиметровых бронебойных снарядов?
— Я бы на твоем месте больше внимания уделил тандемным ракетам, для поражения бронетехники и вскрытия щитов дарников. — сказал Константин, пальцем выделив нужную строчку. — Полторы сотни. Они всерьез собираются воевать, а учитывая, что они в городе, почти в центре, мы не сможем использовать суда.
— Хорошо, что это удалось выяснить. Плохо что только сейчас. — задумчиво проговорил я, откинувшись на спинку стула. — Выхода нет, придется бить на опережение.
— Народные массы нам этого не простят. — покачал головой Багратион. — Если мы попробуем захватить больницу или уничтожить их верхушку…
— Об этом никто не говорит. Нанесем удар не физический, а информационный. Мне понадобится студия, кресло с креплениями, камера и пара операторов что будут ее обслуживать. — подумав сказал я. — В идеале звукорежиссёр и постановщик. Осветитель. Должна же быть в Тифлисе хоть одна новостная студия?
— Все будет, в лучшем виде. — ответил Багратион, улыбнувшись. — Только не забудь, что аттестация дарников ордена уже назначена на послезавтра.