Над ней сидела девушка с маленьким фонариком в руке, такой Ланетта обычно вешала на кольцо для ключей как брелок. Силуэт девушки был неотчетлив, луч уперся в расслабленное лицо Энджи. Девушка перевела взгляд на Мону, увидела, что та смотрит в ответ, и смех, который не был смехом, прекратился.

– Кто вы такие, черт побери?

Свет бил Моне в глаза. Выговор кливлендский. Упрямое лисье личико под растрепанными обесцвеченными волосами.

– Мона. А ты кто? – Но тут она увидела молоток.

– Черри…

– А молоток зачем?

– Кто-то охотится за мной и Сликом. – Черри перевела взгляд на молоток, потом снова подозрительно посмотрела на Мону. – Это не вы?

– Вряд ли.

– Ты на нее похожа. – Свет скользнул по лицу Энджи.

– Не моих рук дело. Во всяком случае, раньше я выглядела иначе.

– Вы обе выглядите как Энджи Митчелл.

– Да. Это она и есть.

Черри передернуло. На ней было три или четыре кожаные куртки, полученные от различных дружков, – таков был кливлендский обычай.

– В этот высокий замок… – раздался изо рта Энджи голос, густой и тяжелый, как грязь; выронив от изумления молоток, Черри въехала головой в крышу машины. – Моя лошадь теперь пойдет, – продолжал голос.

В мечущемся луче фонарика Черри они увидели, как на лице Энджи задергались мышцы.

– Что вы медлите здесь, маленькие сестры, теперь, когда все готово к свадьбе?

Лицо Энджи расслабилось, превратилось в ее собственное, из левой ноздри побежала тоненькая струйка ярко-алой крови. Энджи открыла глаза, поморщилась от резкого света.

– Где она? – спросила она Мону.

– Ушла, – ответила Мона. – Сказала мне оставаться с тобой…

– Кто? – спросила Черри.