Мы поднялись на второй этаж, и путешествие окончилось в спальне. Господин Тай аккуратно сгрузил меня в кресло и первым делом, как я и просила, подал стакан воды. Руки у меня тряслись, и господин Тай держал для меня стакан, пока я жадно глотала.
— Ещё? — спокойно предложил он.
— Угу.
Вторую порцию я пила медленнее, от третьей отказалась.
— Спасибо.
Я сжалась в кресле, а господин Тай почему-то не спешил поделиться со мной одеялом или рубашкой.
Конечно, он не должен, но…
Дверь без стука распахнулась:
— Господин Тай, я опросил всех, и никто не знает, откуда в доме взялась женщина народа детей дорог.
— Ясно. Я разберусь.
— Господин, вы не думаете, что она может быть как-то связана с леди Санией. Эта женщина появилась сразу после того, как леди Сания прибыла в город.
— Я разберусь, — повторил волокун.
Дверь захлопнулась.
Я с некоторой опаской следила за мужчиной из-под полуопущенных ресниц, но он ничего не сказал, скрылся из поля зрения, а вертеть головой было откровенно лень, взгляд скользил по широкой представительной кровати, стоящей на львиных лапах, по прикроватной тумбочке, на которой на подносе стоял вычурный, в форме птицы, стеклянный графин и довольно простой гранёный стакан. Никаких «дамских» мелочей, всё прибрано. Если бы не постельное бельё и полный графин, решила бы, что меня принесли в гостевую спальню, но иллюзий я не питала. Спальня явно принадлежит волокуну.
Зашумела вода.
Я немного согрелась и чуть оживилась.
Блондин решил, что я из народа детей дорог. Судить он мог исключительно по внешности, а внешность у меня характерная, цыганская. Это что получается? Мозг пробуксовывал.
Господин Тай вернулся, не стесняясь, окинул меня выразительным взглядом. Я вспыхнул. Гад, пользуется ситуацией! А кто бы на его месте не пользовался? Тем более во взгляде хоть чисто мужской интерес и есть, насмешки гораздо больше.
— Ты где так замёрзнуть могла? — волокун, избавившийся от рубашки и оставивший лишь брюки, сгрёб меня с кресла и прижал к широкой обнажённой груди.
— А-а-а…