Глава вторая

Коридор продолжался, дерево под пальцами было самое настоящее, старое и уже всерьез нуждающееся в обновлении — полировке там, покраске или что с такими досками делают? В голове возникло страшное слово из глубин памяти — «проолифить», и я его повторила вслух. Как будто демона вызвала. 

Ковер под ногами все норовил кинуться мне складкой под ноги, чтобы я споткнулась и обратила на него внимание. Я и обратила: да, замена тут явно была нужна, и сигаретами здесь баловались, сметая пепел на ковер, и шаркали ногами, протирая целые дорожки, а может, и работники тащили по полу что-то, когда это нужно было поднять и нести. Очень хочется иногда людям вырвать руки, но нельзя, они тогда вообще работать откажутся.

Я вспомнила о людях — а кстати, где люди-то все? Хоть одна живая душа? По идее весь «Красный матрос» должен уже буянить как пьяный в порту. Света нет, водка греется, закуска тухнет, администратор гуляет по собственным глюканам, а электрик обратился в дракона. Или не электрик, но Михалычу-то что, ему и до того, как его током шарахнуло, на все было пофиг, если сто грамм поднести, а сейчас так вообще хоть сжигай. 

А светильники все чадили. И лудка первой попавшейся мне на глаза двери была расцарапана когтями. Узнаю, кто принес кота — прикажу забить сортир, пусть вместе с котом в лоток ходит! Сказано же — мы не «петс френдли», и «как отель не “петс френдли”, у меня муж козел» тоже ответственности с гостя никак не снимает.

Я шла и шла по коридору и постепенно ощущала, как у меня медленно, но верно начинается глазной тик. 

Это же мой глюк! Почему вокруг все такое убитое?! Да я даже дома после мытья посуды все капли воды протирала специальной мягкой тряпочкой! А тут паутина под потолком и в углу, и между светильниками… Глюк — это повод взглянуть на свои расстройства? А может быть, это мой персональный ад? Тогда не хватает с десяток алкашей на этаже и гостя с мангалом в номере. Можно барана еще на балкон… 

Коридор закончился широким залом-приемной. Высокие потолки с четырьмя черными коптящими массивными люстрами где-то в высоте. И кто их зажигает там? Неужели лестницу постоянно тащить? Стены — уже привычное дерево и неожиданно камень, пол — тоже дерево, но местами настолько печальное, что скрипело под ногами. Я быстро сошла с ковровой дорожки, которая продолжалась почти до широких впечатляющих масштабом дверей, потому что моя пятка в какой-то момент слишком глубоко погрузилась в пол, то есть я крайне удачно вступила в дыру. 

Сразу перед этими большими дверями было подобие небольшой прихожей или уголка ожидания, намек на нее, судя по просиженному почти до пола дивану с одной стороны и колченогой короткой скамейке — с другой.

Дальше справа от входа находилась… хм-м, стойка регистрации? Хотя больше она напоминала отделение почты или банка давнишних времён — с грубой решеткой, ограждавшей сидящего администратора от клиентов. Причем толщина прутьев была чуть ли не в два моих пальца. И я бы хотела посмеяться, мол, что за ерунда, но эти прутья были реально погнуты. В одном месте даже проступали выемки от пальцев, так сильно кто-то схватился за металл. Ладно, я видела буйных клиентов, но чтобы до такой степени?

Я смотрела вокруг с офигиванием и молча, как будто не было многих десятков лет жизни, как будто мой жизненный опыт стал бесполезным и теперь я была растеряна. А я не любила это чувство! Еще в далекой молодости набила шишек, ошибалась, нервничала, расстраивалась из-за каждой неудачи. Потом, конечно, взяла себя в руки и какой-никакой опыт работы появился. Но все равно еще годы, пока не вырвалась в администраторы, держать язык за зубами приходилось и не раз, молчать в ответ на оскорбления, сдерживаться, когда старшие по возрасту и должности творили чушь. И нет, уж что я не собиралась точно делать, так это сдаваться какому-то глюку!

Я решительно подошла к двери и толкнула с силой ее от себя. А она возьми и легко откройся, так что я едва не вывалилась наружу. Ни звука не послышалось, ни скрипа. Такая тяжелая дверь должна была открываться так же тяжело, но, судя по всему, ее петли были даже слишком хорошо смазаны. Шагать вперед мне перехотелось почти сразу — солнце слепило, вокруг был лес, вперед двор — широкий, зеленый, с намеком на ограду. А по двору бродили… куры? Или нет?

— Куд-ку-кра?! — в тот же миг повернули ко мне головы черно-белые и коричневые птицы. Секунду назад они копошились в земле и траве, а тут — раз — и ко мне все заковыляли. А клювы! Клювы-то не куриные! А скорее чаячьи, и именно из них неслось противное громкое и кровожадное «куд-ку-кра!», как будто они воодушевляли своих же товарок взять меня приступом. Я оценила свои шансы против такой толпы куро-чаек и нырнула обратно в дом, успею еще осмотреть окрестности. Например, ночью. Ночью же птицы спят?

— Дай? — попросила меня напоследок ближайшая ко мне куро-чайка. Или чайкурица? Да что я тебе дам, разве что пинка? И я захлопнула дверь.

В то, что глюк меня так быстро отпустит, мне не верилось. В куро-чаек не верилось, так же как и в зеленую слизь, спешно втянувшую свои телеса внутрь дыры в полу. Я старательно отвернулась еще и от этого, а то можно всерьез решить, что люстры над головой тоже переговаривались. Слышала же я невнятное шушуканье откуда-то сверху.

Напротив стойки темнел проем входа в какую-то другую часть здания, куда идти совсем не хотелось, а также начиналась широкая лестница наверх. Вот она-то и привлекла мое внимание. Монументальная лестница, широченная даже. И что было удивительно, она выглядела почти новой, то есть и дерево ещё блестело лаком и ступени вытерлись, но на них не было страшно ступить. Деревянные львы с раззявленными пастями облизывались на меня с перил, но вперед не бросались и… вообще, это все мое воображение! Я — ответственный серьезный администратор гостиницы, да у меня даже командировочные по струнке ходили! А сколько новобрачных пытались жечь свечи в номере или открывать самостоятельно шампанское… Ха! Этих я вычисляла нюхом, не иначе, и останавливала вежливым стуком в дверь за секунду до нарушения договора. Думали, если наволочкой бутылку обернуть, то и не слышно?.. 

В общем, преисполнившись уверенности, я шагнула на лестницу, хотя пустая регистрационная стойка заставила обернуться не раз и не два. За стойкой никого не было, но я почему-то была уверена, что кто-то же должен быть, и это беспокоило. 

Я прошла один пролет, любуясь старинными гобеленами на стенах — еще пара лет, и из предметов искусства они превратятся в старые тряпки, все же за ними стоило ухаживать. Сюжеты были довольно прозаическими — сцены охоты, правда, тут в числе всадников и волки были, и другие странные животные, хотя охота велась на вполне себе знакомых кабанов. Может, отсылка к гербам знатных семейств или просто «я художник, я так вижу».