Чайник весело пыхтел на плите, шипя и разбрасывая горячие капли, тут же превращавшиеся в пар. Я отложила полотенце, которое разглаживала на колене в ожидании чая, и встала, чтобы убрать чайник с плиты и налить кипяток в наши с ба кружки.

    День сегодня выдался нелёгкий. Целый день пропалывать картошку, а потом таскать к теплице вёдра с водой и поливать перцы и помидоры – это вам не шутки. Несмотря на мои 17 лет, чувствовала я себя, наверно, точь-в-точь, как моя ба: болела поясница, гудели ноги, да и руки, натёртые ручками от вёдер, уже покрылись плотными мозолями.

– Ну, что? – бабушка заметила, как я поморщилась, когда садилась обратно за стол. – Тяжело на даче отдыхается? Небось жалеешь, что в городе не осталась?

    Я махнула рукой.

– В городе веселее, конечно, но у меня сейчас нет сил себя жалеть.

    Бабушка засмеялась и погладила меня по руке.

– Совсем я тебя загоняла сегодня. Ничего, завтра отдыхать будем.

    Я усмехнулась, зная, что завтра наверняка найдётся ещё что-нибудь, что нужно будет сделать. По мелочи тут, по мелочи там – так оно обычно и бывает. В итоге день пройдёт, а книжка, которую я с собой привезла, так и останется на тумбочке нетронутой.

    Чай был особенно вкусным, каким он бывает только на даче. Сколько бы я ни добавляла тот же самый вишнёвый и смородиновый лист в городе, привозя его с нашей же дачи, всё равно это было не то. Наверно, дело в воде, которую мы брали из деревенского колодца. Маленький родничок, бивший на его дне, несмотря на свои размеры, оказался настоящим сокровищем.

    Я прикрыла глаза, вдыхая аромат, поднимавшийся над кружкой, и душистым паром словно бы враз смыло всю усталость. Мышцы расслабились, и я откинулась на спинку стула, чтобы как следует насладиться этим долгожданным чувством покоя. Было так хорошо, что у меня даже слегка закружилась голова, а потом очень сильно захотелось спать. Бабуля, заметив, что я уже начинаю клевать носом, засуетилась.

– Ладно, хватит чаёвничать. Давай спать ложиться. Хотела тебя ещё за дровами отправить, чтобы завтра с утра печку протопить, да вон как у тебя уже рот в зевке раскрывается, ладошкой не закрыть.

– Да нормально всё, ба, – я стала вяло отнекиваться.

    Так не хотелось шевелиться, а бабушка всё покоя не даёт, в кровать гонит. Это же вставать надо, со стола убирать, зубы чистить. Столько дел!

– Лана, давай не растекайся по стулу! Раньше встанешь, раньше ляжешь отдыхать.

– Ой, бабуль, с тобой спорить… – я поморщилась, но встала и собрала кружки для мытья.

    Уже стоя в коридоре и вытирая чистую посуду, я бросила взгляд на маленький гостевой домик, который как раз сейчас был освещён ярко-рыжим закатным солнцем. Почему-то показалось, что вот-вот дверь домика откроется, и оттуда выйдет растрёпанный эльф, ставший из серебристоволосого таким же оранжевым, как закат, возьмёт палку, прислонённую к стенке на улице, и начнёт выписывать ею всякие вензеля в воздухе. Или же горделиво пройдёт мимо меня за какими-то своими травками. А может, и вообще сядет на крылечке и будет смотреть на солнце, лениво жуя стебелёк осоки.

    Почему-то внутри всё сжалось, а глаза предательски защипало. Уже два года прошло, как Клео вернулся домой и отправил нас обратно в наш мир. Но временами казалось, что мы виделись с эльфом совсем недавно. Первое время после возвращения я по привычке продолжала стучать в дверь гостевого домика, прежде чем зайти, и иногда мне казалось, что я слышала за плечом чьё-то хмыканье, но это мне только казалось.